Вокруг меня кружили незнакомые мне женщины и мужчины, происходили непонятные события, драконы и люди смешались в моем сознании, я не могла различить, кто есть кто. Еще был Наяги, а вокруг него стайками вьются девицы и он, как самый настоящий Казанова то с одной, то с другой… Вот похотливый кобель. По нескольким картинкам и так понятно, что монахом этот товарищ явно не жил.
Еще раз крутанулась вокруг своей оси и увидела его с похожим на него мужчиной. Кто он? У такого кино был единственный минус, оно было немое. Я не слышала, о чем именно шутил Наяги со своим родственником, но на этих двоих было приятно посмотреть. Потом снова оп, один взмах ресниц и уже два дракона воспарили в небо.
Следом я увидела, как Наяги делает какие-то пассы руками над тем самым мужчиной. Злится. Видимо, что-то не получается. Склоняется к мокрому на вид безжизненному телу, трясет его, но все безрезультатно. У меня невольно покатились слезы. Только что я собственными глазами увидела чью-то смерть? Господи, как это невыносимо тяжело. Я как будто ощущала чувства самого Наяги.
Потом мне стало совсем не по себе, потому что следующие кадры заставили меня сильно задуматься, что же творится в его мире, раз там столько боли, слез и войны? Меня окружили какие-то сражения, где драконы бились не на жизнь, а насмерть. Одни были черные с серебряным отливом, а другие, песочные, как будто альбиносы. Их пасти раскрывались в немом крике. А внизу, под ними, на земле разбегались люди, кто куда в разные стороны. Многие не находили укрытия и так и оставались на поле битвы. Я невольно закрыла лицо ладошками, отказываясь смотреть дальше.
– Смотри, – сквозь стиснутые зубы чуть ли не прорычал Наяги. – Смотри! – уже приказал он мне.
Я подчинилась, хоть уже и была почти готова в очередной раз хлопнуться в обморок.
Передо мной предстал Наяги, закованный в какие-то кандалы по рукам и ногам. Он заперт в комнате и мечется по ней, как тигр в клетке.
Боже мой, что случилось?
Не успела я задать этот вопрос вслух, как резко немое кино прекратилось, туман рассеялся, и я услышала звук упавшего тела. Наяги?! Я ринулась к нему, но он уже был без сознания.
– Блин, что с тобой такое? Что мне делать-то? Эй, – начала шлепать его по щекам, – Наяги? Эс Дурик ты мой драконистый, да верю я, верю. Ты только в себя приди, – да при таком раскладе во что угодно готов поверить, раз уж на то пошло. – До такого еще ни один иллюзионист не додумался, да что там говорить, я такого реалистичного кино ни разу в жизни не видела, как будто прожила все на самом деле, пропустила через сердце – я все говорила и говорила, не прекращая его тормошить. – Да очнись же ты! – встряхнула я его еще раз хорошенько в меру своих физических возможностей, но все мои попытки оказались безрезультатны, так как Наяги и не думал открывать глаза.