– Фамилия? Подразделение? Задачи? – грозно выспрашивал Филоненко. Он стоял, широко расставив ноги, над поверженным врагом в лице Петрьова и Селезньова. Под глазом штаб-сержанта расцветал разноцветный фингал. Подарок добрых русских людей.
– 79 ОШБ. – голос у Селезньова оказался тоненьким-тоненьким, как жалко в шмелиной попке. – Хлопцы. Ничога такога. 2 танка. 3 маталыги. Брдмка и усё. И стилб.
– Стилб? – переспросил Руденко. – Чего-то новенького подвезли, наши европейские партнеры. ПТУР или ПЗРК?
– Та ни. Стилб. Стилб прикордонный.
– Пограничный столб. – понял, как положено, первым Пальцапупа. Монтеры удивленно переглянулись.
– Даже в душе…– интеллигентно выразился Пальцапупа.
– Зачем вам пограничный столб? – спросил Филоненко грозно.
Петрьов перебивая Селезньова и Селезньов перебивая Петрьова выложили, как на духу, план очередной грандиозной перемоги. Монтеры все внимательно выслушали, несколько раз переспросили, чтобы убедиться в реальности происходящего (Стеценко ущипнул себя за руку) и, наконец, Филоненко резюмировал, выражая общее мнение.
– Я Х.З, но вы Д.Б.
– Да, да. – согласился Пальцапупа – Тут посоветоваться надо.
Оставив Стеценко с задержанными, мужики вышли на улицу.
– Призываю подойти к делу профессионально. – сказал Пальцапупа. – Сначала минусы. Потом плюсы. Потом напряжение.
– Дело. – сказал Руденко.
– Дело. – подвел черту Филоненко.
– Тогда вот что. – Пальцапупа закурил и продолжил. – Мы свое дело сделали. Можно и честь знать. С другой стороны, зря что ли Нлавы заряжали? Аргумент?
– Аргумент. – подтвердил Руденко. – А вот еще аргумент. Может сообщим куда следует да поедем?
– Сообщить это хорошо. – сказал Филоненко. – Не успеть – это плохо. Тем более Нлавы. Что их солить теперь?
– Солить не надо. – при зрелом размышлении согласился Руденко.
– Только не в селе. – предупредил Филоненко. – На выезде встретим. Барашки Малые вмешивать не будем.
– Вот здесь у магазина. – Пальцапупа вышел на битый временем асфальтовый пятачок и встал ровно под высоким уличным фонарем.
– Верни ему рацию. – Филоненко показал пальцем в темный угол, где Петрьов прижимался трепетной серной к Селезньову.
– Кому? – спросил Стеценко.
– Штаб-сержанту. Который с фингалом.
Через липкую и черную ночь вел механизированную колонну бригадный генерал Херсонский. Лязгали гусеницы и рычали боевые машины. Херсонский сидел на броне. Смотрел вперед и пытался отделить ночь от плевел. Странные вещи происходили в крепкосколоченной голове бригадного генерала. Чем ближе его физическое пообмякшее с годами тело перемещалось к зеленому озимому полю, тем дальше уносились его не по статусу балаболистые мысли. Снова и снова зачем-то пытался совместить в себе Херсонский вещи не совместные. Краснознаменное Казанское высшее танковое и его сегодняшняя чужестранная генеральская бригадность. «Кроком руш» вместо «Шагом марш». От всего это беспокойства начинался такой душевный зуд, что расчесать ее эту душу хотелось до красна и в лоскуты. А так иногда хотелось понятности. Ментальной ясности, если угодно. Ответа хотелось на главный по эту сторону Збруча вопрос. Что важнее звезды в небе или на плечах? К внутренней несуразице добавилась неудобица внешняя. Бригадный генерал Херсонский собственными глазами увидел как порвалась тяжелая, южная ночь и пролился на землю поток обжигающего белого света. Херсонский почуял опасность и мгновенно вернулся в привычный режим бригадного генерала. Внезапный свет внезапного уличного фонаря не сулили ничего хорошего да и плохого тоже. Речь шла о чем-то большем. Херсонский услышал знакомый звук и увидел как толстый ствол рыжего огня поднимает вверх башню головного танка. Замыкающей 64-ке повезло не так впечатляюще, но тоже здорово. ПТУРы отработали по бортам и экипаж в полном составе полез наверх прямиком под колючие автоматные очереди. Взрывом своротило бронированную скулу командирского БРДМа и Херсонский упал в низ на землю. Потащил из кобуры затрофееный под Ирпенем Стечкин и расстрелял обойму во все стороны света. Ничего не изменилось. Ни тактически, ни стратегически. Разгром колонны продолжился. Запылали МТЛБы и запрыгали в сполохах жаркого огня испуганные тени. Спрятавшись за БРДМ-кой Херсонский лихорадочно искал в разгрузке запасную обойму. В суматохе он не услышал как попал в котел наступившей тишины.