. Взгляд на свою юность и на юность своего поколения из-под/из-за облаков, ну, или пусть с возрастного/не совсем уж старческого пьедестала. Не верите? А придётся…
У кого-то «море – смеялось», а у Гундарина – «Смеялось небо, а потом прикусило язык». Именно так начинается (и снова понятно почему, даже если в самом начале забыт союз «как» – немудрено по прошествии такого количества времени) первый «трек» «Легенда» его книги. Густой замес реальности, образов и фантасмагории.
Внешне сюжет вроде прост: сумасшедший/якобы сумасшедший старик-отец отвергает всё, что предлагает-дарит ему взрослый состоявшийся сын (это не сам Гундарин, а его лирический герой в виде личного местоимения «я») и постоянно достаёт/тиранит отпрыска своими бессмысленными капризами. Пишу «лирический герой» и думаю: если его, конечно, можно так назвать. Примем как аксиому: можно (!), хотя между лирическим героем и автором так и тянет поставить знак равенства!
Если всё понятно, то вроде бы к чему ещё писать какие-то рецензии/отзывы/отклики? Дал ссылку или гиперссылку на первоисточник – и прикусил язык/успокоился и сиди себе дальше молча. Как говорится, с плеч домой, коль подписано (некто в позапрошлом веке знал толк в этом деле).
Ан нет! Рефлексировать хочется! Ведь тут оба в одном флаконе: и Цой, и Гундарин. Не абы кто. Пока двое в одной лодке, не считая…
Кстати, та же самая «Легенда» (не Цоя, а Гундарина) – чем не «Отцы и дети» Тургенева? Вот уже и не двое. Теперь считая..!
«Говорю не всерьёз. Хотя, может, и всерьёз» – это уже из уст гундаринского лирического героя. Впрочем, снова вполне допускаю, что лирический герой автора – местами и есть сам автор, хоть в личных дружеских беседах за чашкой чая он это всячески отрицает. Впрочем, как известно, «все мы немного лошади», и я в том числе.
…Лично мне из времён моей далёкой и незабвенной юности из цоевской «Легенды» запомнилось это (и каждому своё, и у каждого своё):
– «Среди связок в горле комом теснится крик»
– «шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи» (тут тоже без оного союза)
– «и горел погребальным костром закат, и волками смотрели звёзды из облаков»
А из гундаринской запомнится это: «сумасшествие как тёмная вода смерти» и как «универсальное горючее».
Строчка из песни «Легенда» «смерть стоит того, чтобы жить» является одной из известнейших цитат Виктора Цоя. Эти слова также высечены на памятнике музыканту, установленном на месте его гибели в Латвии. Однако в связи с недавними нападками отечественных правоохранителей на рэперов Моргенштерна и Оксимирона в нынешние времена эта фраза запросто может быть интерпретирована как призывы/склонение молодёжи к суициду. А потому в контексте этой рецензии заявляю открыто и «