Я играю вступление к «Call Me Maybe» и счастливо вздыхаю, когда она морщит нос и склоняет голову набок.
– Нет? А как насчет этого?
Я беру первые несколько нот «Sugar, We’re Goin Down», когда мы входим в книжный магазин, где практически полная тьма, и Рейн дает ответ еще до того, как я добираюсь до припева.
– О! Fall Out Boy! Я люблю их.
Я рад, что она сейчас не может видеть моего лица, потому что у меня улыбка как у чеширского кота.
– Я прошла? – спрашивает Рейн, когда я останавливаюсь внизу у лестницы, ведущей в домик на дереве, чтобы помочь ей подняться.
– Думаю, это я его прошел. – Я шлепаю ее по заднице, пока она поднимается, и смеюсь, когда Рейн вскрикивает от удивления. – Я знаю твою песню.
– О, правда?
Когда я забираюсь следом, Рейн уже сидит лицом ко мне, скрестив руки на груди.
Для парня, которому нечего доказывать, мне чертовски нравится проявлять себя перед этой девушкой.
Я сижу, прислонившись спиной к стене, и тихонько наигрываю, пока продумываю стратегию.
– Ага. Тебе нравится альтернативная музыка… – Я играю грязный рок-н-ролльный рифф и делаю секундную паузу, когда понимаю, что это тот самый, который я написал много лет назад после того, как нашел старую акустическую Gibson в подвале Приемной Мамы Номер Девять. Я никогда раньше ни для кого не играл эту песню.
Я гоню от себя эту важную мысль и продолжаю приводить аргументы:
– Но тебе также нравятся гимны женской силе...
Гитарные звуки переходят в пение: «Воу, о, о, о, о-о» из песни «Single Ladies» Бейонсе.
Рейн смеется и делает небольшое движение рукой, как на видео, и это только подпитывает мое эго, пока я определяюсь с новой мелодией. Она нежнее, медленнее и безусловно печальнее. Боюсь, что это может быть слишком, учитывая то, что с Рейн сегодня было. Но пошло оно… Это – правда, и прямо сейчас, правда – это все, что у меня есть. Ну, и гитара.
– Думаю, ты можешь быть поклонницей Paramore*.
Я говорю богу, что было бы лучше ему подстраховать меня в этом деле. Между тем бренчание становится все громче. Мое собственное кровоточащее сердце начинает биться в такт с простой, проникновенной мелодией. Я открываю рот и пою первую строчку.
О девочке, которая смотрела, как ее папа плачет.
Рейн прижимает одеяло к груди и слушает. А я рассказываю ей историю женщины, которая боится, что ей причинят боль, потому что видела, как ее родители разбили сердца друг другу. Она пытается защитить себя, избежать боли от предательства. Но когда наконец влюбляется, то понимает, что это стоит риска.
Надеюсь, что она права.
Не могу толком разглядеть выражение лица Рейн в темноте, но, когда последняя нота замолкает, я знаю, что найду слезы на ее лице.