Это всего лишь крыльцо. Все в порядке. Это всего лишь крыльцо.
Уэс помогает мне сесть на верхнюю ступеньку, а затем садится позади меня, так что всё мое дрожащее тело оказывается в его объятиях.
– Хочешь расскажу о том, как я привез вещи из твоего дома?
Я киваю и слушаю, желая, чтобы он продолжал говорить. Голос Уэса – мой любимый звук. Он низкий и грубый, но в то же время спокойный и тихий. Спиной, прижатой к его груди, я ощущаю вибрацию голоса, и это тоже помогает мне чувствовать себя спокойнее.
Всё то время, что меня не было, я жил здесь. Не помню, говорил ли тебе это. В основном я просто напивался, жалел себя и спал. Но когда не пил – понемногу приводил дом в порядок.
– Подожди. Что ты делал? – Не раздумывая, я поворачиваюсь в его объятиях и открываю глаза.
Губы Уэса растягиваются в милой мальчишеской улыбке, и он пожимает плечами.
– Я знал, что ты рано или поздно вернешься домой, и не хотел, чтобы ты увидела… всё это… снова. Я нашел краску в гараже. Избавился от… эм... испорченной мебели. Убрал ковер. Ты знала, что у вас пол из твердой древесины?
Я качаю головой и хохочу, а на моем лице то начинает проявляться улыбка, то горестная гримаса, как у сумасшедшей.
Я не борюсь с этим. Я смеюсь и плачу и смотрю в глаза человеку, который разрушает красивые вещи… но также и возвращает красоту испорченным вещам. Ради меня.
Затем замечаю кое-что у него за плечом.
– Уэс... это новая входная дверь?
Его улыбка становится шире, он оборачивается назад и смотрит на голубую, в деревенском стиле, массивную деревянную дверь с большим медным кольцом.
– Выглядит знакомо?
– Да, действительно знакомо. Но я не… о Боже мой.
Уэс посмеивается и поворачивается ко мне лицом.
– Передняя половина дома Картера пострадала только от дыма, так что я смог спасти некоторые вещи. Она не совсем сочетается с остальной частью дома, но, по крайней мере, в ней не выбито окно.
Уэс смещается на бок и вытаскивает что-то из кармана.
Он берет мою руку и кладет мне в ладонь один ключ.
– Нашел это под ковриком Картера. Добро пожаловать домой, Рейн.
Я смотрю на потускневший металл, который внезапно тяжелеет и начинает весить, как целый дом.
Нет, не просто дом, а свой дом.
– Послушай, ты не обязана возвращаться туда, если ты этого не хочешь. Мы можем жить в гребаном домике на дереве…
Мое сердце разрывается – я бросаюсь к нему, прижимаясь губами к его совершенным губам. Неважно, готова ли я. Неважно, что он облажался. Плевать, что нам суждено разбить сердца друг другу. Никто никогда не любил меня так, и Paramore была права.
Это стоит риска.