Но его тоже нет.
Точно как и в моем сне, Уэс сейчас не более чем пугало, ожидающее, пока его сожгут.
Когда я успокаиваюсь, миссис Реншоу усаживает нас за соседний столик. Его искусственное покрытие под дерево чище, чем всё, что я до сих пор видела в торговом центре; как и окружающие стол металлические стулья. Очевидно, что ими пользуются. Картер и Ламар сидят за соседним столиком вместе с Софи, десятилетней сестрой Картера. Она бросается ко мне и обнимает сзади. Ее темные вьющиеся волосы растрепаны, как и у парня, который сейчас наблюдает за мной.
Теплые карие глаза Картера сейчас холодны и вопросительно смотрят то на меня, то на Уэса.
– Нас не представили должным образом, – говорит миссис Реншоу, протягивая Уэсу руку через стол.
– Ой, простите. – Я перевожу взгляд с Картера на его мать. – Миссис Реншоу, это Уэс. Уэс, это мама и папа Картера. – Я поднимаю руку и дергаю за один из локонов, прижатых к моей щеке. – А эта маленькая проказница – Софи.
– Привет! – Софи хихикает и стискивает меня еще раз, прежде чем занять свое место рядом с братом.
– Уэс и Рейнбоу помолвлены, – язвительно объявляет Картер группе.
Взгляды всех устремляются на меня. Я же ерзаю на стуле и смотрю на свою нетронутую еду.
– Помолвлены? – повторяет мама Картера, роняя вилку.
Я даже говорить не могу. Мои щеки горят от смущения, ярости и стыда, когда люди, которые думали, что однажды я стану их невесткой, смотрят на меня так, словно у меня две головы.
– Ага, – усмехается Картер, глядя на меня, как кошка, которая только что нашла резиновую мышь. – Почему бы тебе не рассказать нам, как он сделал тебе предложение, Рейнбоу? Или это ты его сделала?
– Картер! – шипит его мать с предупреждением. – Прекрати.
Я начинаю отталкивать свой стул, намереваясь убежать и спрятаться, пока мое лицо не вернется к своему обычному цвету, но рука Уэса опускается на мои плечи, прежде чем я успеваю улизнуть. Я все еще ощущаю его хо́лодность и отстраненность, но эта ледяная аура сейчас успокаивает, как бальзам.
– Могу я рассказать историю, милая? – голос Уэса ровный и сильный, как и его пальцы, поглаживающие меня по плечу. Я киваю и прижимаюсь к его боку, желая исчезнуть совсем.
– Итак, после того, как ты бросил Рейн во Франклин-Спрингс с ее сумасшедшим отцом, он приставил дробовик к лицу ее матери, пока та спала, проделал дыру в кровати дочери, не зная, что постель была пуста, а затем обновил декор гостиной, украсив ее своими собственными мозгами.
Я вздрагиваю и закрываю лицо рукавами толстовки, когда все в ресторанном дворике ахают и замолкают.