Я чертовски одержим.
Вот почему мне нужно уходить прямо сейчас, черт возьми.
Я накрываю обнаженное, дремлющее тело Рейн ее одеждой, подтыкаю толстовку ей под голову и вкладываю в маленькую ладошку свой карманный нож. Она сжимает его и притягивает ближе, когда я целую ее в лоб последний раз. Позволяю своим губам задержаться, вдыхая исчезающий аромат ванили на ее коже, просто чтобы помучить себя. Затем выбираюсь из домика на дереве и ощущаю вокруг шеи петлю из эмоций.
Уезжай, пока тебя не бросили. Никогда это правило не приносило такой боли.
Мне нужно убираться отсюда, пока я не сделал что-нибудь глупое, например, не передумал. Я не смогу дышать, пока это место не станет пятном в зеркале заднего вида… вместе с девушкой, которая почти заарканила меня.
Если я облажаюсь один раз, мне простительно. Сделаю такое дерьмо еще тринадцать раз и… попробуй догадаться. Я чертовски надежен.
Быстро напяливаю одежду, проверяю ключи от «ниндзя» в кармане и оглядываюсь в поисках рюкзака.
Да чтоб вас!
Я выхожу из книжного магазина и пытаюсь сосредоточиться на том, насколько отвратительно это место, а не на растущей черной дыре в моей груди. Под ногами мусор, пыль и потрескавшаяся плитка, через которую растут сорняки. Стены покрыты граффити и халтурно нарисованными членами. И я слышу, как где-то в атриуме квакают гребаные лягушки.
Лягушки.
Я поворачиваю налево у фонтана в форме чашки Петри и направляюсь прямо в магазин смокингов.
Рюкзак Рейн лежит на прилавке, там, где она его и оставила. Так что я его расстегиваю и достаю то, что мне нужно. Я возьму только антибиотики, несколько повязок, может быть, протеиновый батончик или два и бутылку воды. Остальное смогу найти, когда вернусь в город. Кладу таблетки в карман и запихиваю в рот бежевый брусок, не беспокоясь о вкусе, пока ищу бутылки с водой. Я нахожу их, но они обе пусты.
Похер. Я просто найду дом с садовым шлангом по пу…
Стоны и кашель за прилавком сбивают меня с мысли.
Не смотри. Он не твоя проблема. Это тот самый парень, который наставил на тебя винтовку в хозяйственном магазине, помнишь? Нахер его.
И все-таки я смотрю.
Вот черт!
Темные глаза Квинта широко открыты, а грудь вздымается, как будто он только что пробежал марафон. Он пытается сесть, морщится и падает обратно, когда его рука взлетает, чтобы коснуться шеи.
– Нет! – я перепрыгиваю через прилавок и перехватываю его руку, прежде чем он нанесет себе какой-либо вред. Его брат сидит рядом с ним, прислонившись головой к шкафчикам прилавка, и он крепко спит.
Дикие глаза Квинта застывают на мне.