– Принесите счёт, пожалуйста, – произнесла я, чувствуя, как дрожат пальцы.
Ресторан мы покинули, так и не доев десерт. Забрались в Зверя и двинулись в сторону дома. Газовые фонари едва освещали дорогу. И мне приходилось сдерживаться, чтобы не рвануть вперёд со всей скоростью.
Всё праздничное настроение улетучилось.
Я не понимала, что произошло. Кто этот неприятный человек? Но Лючина явно его знала. И на неё эта встреча произвела очень сильное впечатление. Иначе малявка бы сейчас не всхлипывала тихонько, отвернувшись к окну.
Я решила не давить на свою воспитанницу, кинувшись с расспросами, а дать немного времени, чтобы прийти в себя.
Войдя в дом, Лючина сразу же рванула к себе, яростно застучав пятками по лестнице. А я только посмотрела ей вслед. Не торопясь, прошла в кухню, скинула пальто и шапку на спинку стула. Пожалуй, сейчас позволю себе немного беспорядка. Заложила в печь приготовленные дрова и подожгла бересту.
Привычный треск поленьев настраивал на мирный лад. Я заварила чай, поставила на поднос чайник, две чашки и пошла наверх.
Нам с воспитанницей нужно было поговорить.
На мой тихий стук Лючина не откликнулась, и я толкнула дверь. Малявка лежала на постели, уткнувшись лицом в подушку. Она даже не сняла верхнюю одежду и сапожки. Приглушённые рыдания наполняли спальню.
Я поставила поднос на стол и осторожно присела на край постели. Матрас прогнулся под моим весом, и девочка вздрогнула. Её рыдания затихли на пару секунд, а потом она разревелась с новой силой.
– Лючи… – я погладила воспитанницу по голове, и она быстро перевернулась, уткнувшись лицом мне в колени.
Малявка плакала долго, горько и надрывно. А я молча сидела и гладила её волосы, ожидая, когда истерика прекратится. Наконец малявка затихла. Только долгие всхлипы заставляли её маленькое тельце вздрагивать.
– Ты расскажешь мне, кто это был? И почему он назвал тебя Лючина Дербеней? – спросила я.
Малявка кивнула, подняла зарёванное лицо.
– Стефан – муж моей мамы, это её фамилия, – Лючина снова уткнулась мне в колени.
– Муж твоей мамы? – повторила я эхом, от изумления не найдя других слов.
Вот так новости.
Мало того, что мать малявки не умерла, так у неё ещё и есть муж. Причём это вовсе не мсье Милфорд.
Как такое возможно?
– А как же твой папа? – начала я осторожно прощупывать почву, боясь, что девочка снова расплачется.
Но она решительно вытерла рукавом глаза и села на кровати. Я решила, что сейчас не лучшее время для замечаний о необходимости носового платка. Просто ждала, что она скажет.
– Мой папа, он… не муж моей маме, – наконец не слишком понятно пояснила она, теребя руками покрывало и с преувеличенным интересом рассматривая рисунок на нём.