Поэтому я забралась в Зверя и уехала из лечебницы мсье Ж. Иветта.
Правда, отъехав на несколько ярдов, развернулась и остановилась на противоположной стороне улицы. Из булочной мсье Грона пахло так притягательно, что удержаться было совершенно невозможно.
Я купила пару багетов с хрустящей корочкой, ещё несколько заварных пирожных с творожным кремом и десяток пирожков с разными начинками. Понимала, что мы с Лючиной всё это не съедим, но не могла остановиться. Вынужденная диета из жаркого толкала меня на роскошество.
Расположив на соседнем сиденье наполненные печёностями бумажные пакеты и вдохнув исходящий от них аромат свежей сдобы, я почувствовала, как меня наконец отпускает напряжение.
Мсье Иветт показался мне мастером своего дела. И пусть за услуги он просил дорого, но здоровье мсье Милфорда того стоило. Тем более я собиралась стребовать со своего работодателя всю уплаченную сумму, как только он вернётся домой.
А пока катила по лесной дороге, вдыхала свежий аромат подступающей зимы, представляла, как вечером мы с Лючиной устроим настоящий пир.
Мои надежды полностью оправдались. Девочка измучилась ожиданием и беспокойством за своего отца. И когда я её успокоила, рассказав всё, что произошло в лечебнице, малявка повеселела. Тут же поинтересовалась содержимым пакетов. И мы дружно приговорили пирожные и половину пирожков.
Стирая салфеткой творожный крем, отяжелевшая и расслабленная, я думала, что жизнь, определённо, не такая уж плохая штука. И есть в ней по-настоящему прекрасные вещи.
Сразу после ужина мы отправились спать, чтобы утром проснуться пораньше и навестить нашего больного.
Едва войдя в кухню, я наткнулась взглядом на яркий рисунок, ну или испорченную карту – смотря с какой стороны оценивать. Интересно, видел его мсье Милфорд? Или можно надеяться, что пока не заметил, и у меня есть время всё объяснить?
Я-то уже привыкла рисунку и даже почти его не замечала. Но вот мсье Милфорд… ему и так сейчас нелегко. Да уж, не ожидала, что начну жалеть этого грубияна.
Лючина спустилась через несколько минут. Печь решили не топить, чтобы сэкономить время. И позавтракали остатками вчерашних пирожков.
Когда мы уже сидели в мехомобиле, девочка вдруг спросила:
– А почему ты не поднимаешь верх?
– Верх? – удивилась я, оглядываясь по сторонам и не наблюдая ничего, что могло хотя бы приблизительно сойти за него. – А разве он здесь есть?
– Папа зимой всегда поднимает крышу, чтобы ветер не дул в лицо, и было не так холодно, – пожала плечами она, как будто это было дело моего выбора – мёрзнуть в открытом мехомобиле или ехать в тепле.