Рено посмотрел на индианку с ленивой улыбкой.
— У тебя извращенное чувство юмора.
— Я тебя обидела, Великий? — спросила она, а затем озабоченно повторила вопрос на языке начезов.
— Возможно, я прощу тебя, если ты приготовишь вкусный завтрак, — ответил он, потягиваясь.
Маленькая Перепелка взглянула на Элиз с шаловливой улыбкой.
— Как же это вы не захотели угодить такому доброму человеку?
— А вот так! — отрезала Элиз. — Он самоуверен, деспотичен и слишком многое принимает как должное.
— Тогда вы должны его изменить. — Маленькая Перепелка глубокомысленно кивнула.
— Боюсь, что это мне не удастся. Ну а как твои дела?
— Мои-то хорошо. В последний раз, когда вы меня видели, я была женой, а сейчас я вдова.
Элиз вздрогнула, вспомнив свой разговор с мужем Маленькой Перепелки в то утро, когда произошла резня. Ей показалось тогда, что он собирается ее убить или взять в плен.
— Вдова? Как же это случилось?
— Он нашел свою смерть в бою, и о такой смерти можно только мечтать: он умер рядом с вождем, которого теперь должен заменить Ночной Ястреб.
Элиз села на постели, прижимая черный медвежий мех к груди.
— Я сочувствую тебе.
— Это уже прошло, — тихо ответила Маленькая Перепелка.
Скуластое лицо молодой индианки стало замкнутым, на нем появилось выражение стоического терпения. Элиз поняла, что надо сменить тему разговора.
— Когда мы вчера приехали, я не увидела никого из французских женщин и детей. Хочу спросить, как они? Хорошо ли с ними обращаются?
Маленькая Перепелка отвернулась и начала помешивать кашу.
— С ними все в порядке, особенно с теми, кто хочет работать. Боюсь, что дела не так хороши у тех, кто привык бездельничать. Для женщины из племени начезов желание трудиться — величайшая добродетель, и лентяям нет оправдания.
Элиз подумала, что некоторым женщинам, которых она знала, жизнь у индейцев должна казаться очень тяжелой. Многим француженкам на родине внушали, что здесь, в Луизиане, богатство льется рекой, что разбогатеть здесь ничего не стоит. Они ожидали манны небесной, а поняв ложность таких обещаний, опускали руки. Единственной заботой этих женщин было заставить своих немногочисленных рабов создать им необходимые жизненные удобства. Их праздность, отсутствие физической силы, гордость и упрямство, безусловно, заслуживали презрения в глазах индейских женщин.
— Что-то говорили о ритуальном убийстве мальчика во время похорон ребенка из рода Солнца, — осмелилась сказать Элиз.
— Да, одному досталась такая честь.
— Возможно, это был внук моей соседки, мадам Дусе, помнишь ее?
— Не могу сказать, — торопливо ответила Маленькая Перепелка. — Я не знаю его имени.