После проверки содержимого моего чемодана дежурный охранник позволяет мне подняться на лифте на четвертый этаж, где находится офис Хоука. Он сразу меня принимает.
Дэвид Хок снял вечное пальто и закатал рукава рубашки. Галстук расстегнут, его ноги упираются в оконную полку, а глаза смотрят на север, в соответствии с отелем «Дюпон Плаза» и посольством Аргентины. Его голова окутана ореолом сигарного дыма.
«Рад, что ты смог сделать это так быстро, Ник», - сказал он обманчиво мягким голосом.
Я сижу перед его загроможденным столом. Хоук звонит своему секретарю:
- Заблокируйте меня наверху на час, мисс.
- Хорошо, - отвечает голос в домофоне.
- Переадресовывать телефонные звонки, включать фотоэлементы, а также блокировать лифт, - добавляет он.
- Хорошо, сэр, - с явным удивлением повторяет секретарь.
Хоук откидывается на спинку стула и несколько секунд смотрит на меня. Но он меня не видит. Через некоторое время он моргает и кладет свою вонючую сигару на край пепельницы, переполненной окурками.
- Прежде всего, я хочу вам сказать две вещи, - начинает он. Тогда у вас будет выбор между принятием или отказом.
Я не вздрагиваю. Но мое сердце начинает колотиться в груди. Его заявление поразило меня, и я думаю, что продолжение будет еще более захватывающим. Ястреб не имеет обыкновения позволять своим элитным убийцам выбирать, принимать или отклонять задание.
- Во-первых, он является директором АХ, эта работа столь же важна, сколь и деликатна. Во-вторых, это чрезвычайно опасно. Он, наверное, самый опасный из всех, кого мы казнили на сегодняшний день. В результате у вас будет возможность сказать да или нет.
- Да как угодно будет ...
Ястреб перебивает меня взмахом руки:
- Так что подожди, пока не услышишь больше.
Он кладет папку на стол, открывает ее и вынимает две картинки, переданные с белинографа, которые передает мне. Мне трудно подавить рвоту. На обеих фотографиях показаны практически неузнаваемые останки человека, по-видимому, мужского пола. У них больше нет волос. Глаза выпучены. Опухший язык высовывается изо рта, и вся поверхность тела покрывается сырыми язвами.
- Это большой ожог?
«Радиоактивное заражение», - лаконично отвечает Хоук.
Я возвращаю ему его фотографии, которые он кладет в картотечный шкаф, не глядя на них.
«Тот, кто примет миссию, вполне может закончить тем же самым», - объясняет он.
- Есть ли у нас другие средства действия?
- Нет.
- В таком случае, сэр, расскажите мне все, что знаете.
Хоук со вздохом смотрит на меня:
- Вчера вечером в восемь часов по нью-йоркскому времени этот несчастный мужчина упал перед главным входом в наше посольство в Кувейте. Дозорные, стоявшие на страже, приняли его последние слова.