Поскольку пройти сквозь них можно было только поодиночке, Дженни пропустила Саммер вперед. Потом шагнула в дверь сама и резко толкнула толстые металлические ручки. Между двигающимися перекладинами она видела лишь темноту — снаружи было черно, и Дженни не могла различить даже волосы Саммер…
Прежде чем выйти на улицу, она поняла: что-то не так.
Это не улица. Это комната. И в ней нет остальных, потому что она не видела фонариков.
«Господи, где я оказалась?»
Она поглядела по сторонам и совсем не удивилась, не обнаружив железных ручек вращающейся двери. Здесь не было ни света, ни выхода.
«Сейчас я, наверное, увижу глаза».
Внезапно зажегся мерцающий огонек, и девушка увидела молодого человека в черной ветровке.
— Джулиан?
Он выглядел иначе.
— Джулиан!
Дженни бросилась к нему. Он ни на дюйм не сдвинулся в ее сторону.
Впервые она была рада его видеть. Она действительно обрадовалась. Счастье, как цветок, распускалось в ней. Дженни, задыхаясь, остановилась перед ним.
— Это ведь ты, да? Ты вернул нам Саммер.
— Я вернул Саммер тебе. — Его голос звучал приглушенно, угрюмо.
Он был одет скромно, Дженни никогда, его таким не видела. Черная ветровка окутывала его, как тень.
— Спасибо. Я не знаю… — Она замолчала.
Джулиан, должно быть, действительно знал. Он годами следил за Дженни, он знал, что Саммер значила для нее. Он, вероятно, даже знал, что она чувствовала себя виноватой в смерти Саммер.
— С ней все в порядке? — спросила Дженни, боясь услышать его ответ.
— С ней все в порядке. Она спала. Как принцесса, уколовшая палец веретеном. Сейчас она как новорожденная. — Джулиан произносил слова ровно и выглядел по-прежнему угрюмым, подозрительным.
Дженни не обратила на это внимания и пристально посмотрела ему в глаза.
— Спасибо, — повторила она очень тихо, вложив в свой взгляд все, что чувствовала.
Тяжелые ресницы Джулиана опустились, как будто он не мог выдержать ее взгляда.
— Джулиан, — дотронулась Дженни руками до его ветровки, — ты совершил хороший поступок. Тебе нечего стыдиться.
— У меня были на то свои причины. — Он взглянул на нее — быстрая вспышка синего огня, — потом отвернулся.
— Почему ты пытаешься все разрушить? Ты сделал это — вот что важно.
Почему он не мог не меняться? Дженни не знала. Когда она видела Джулиана в последний раз, он был мягким, грустным — незащищенным. Дженни едва ли не жалела его. Сейчас он был холодным и угрюмым — затаившим злобу. Ей хотелось встряхнуть его.
Но Дженни была напугана. С Джулианом так не получится.
— Знаешь, — сказала она и подошла еще ближе, понимая, что рискует, — было время, когда я думала, что ты — абсолютное зло, Абсолютное, Но сейчас я не верю этому.