«Уруз, — прочла Дженни. — Для проникновения через завесу между мирами. — Она узнала перевернутую «U» с направленными вниз рожками разной длины. — Райдо. — Она выглядела как буква «R», только начертанная без единой плавной линии. — Для путешествия во времени. Дагаз. — Руна напоминала лежащие на боку песочные часы. — Для пробуждения».
Одна из рун была обведена.
«Наутиз, — прочла Дженни. Эта руна выглядела как наклонившаяся влево буква «X», у которой одна палочка длиннее другой. — Чтобы удержать».
Последнее слово было жирно подчеркнуто.
Дженни еще раз медленно обвела взглядом комнату. О господи!
Пришло время взглянуть правде в глаза. Она все время была в шаге от верной догадки, но сейчас ее пронзила абсолютная уверенность. Больше невозможно это отрицать.
О господи, он был магом!
Отец ее матери был магом!
«Не думай об этом… не вспоминай, — шептал ей внутренний голос. — Никто не вправе заставить тебя вспоминать. Побереги свой рассудок».
Потому что она чувствовала: дальше случится что-то страшное.
Она должна вспомнить — ради Тома. Но образ Тома ускользал от нее. Столько всего произошло с того вечера, когда она видела его в последний раз. Неужели это было всего несколько часов назад? Она так изменилась с тех пор. Дженни попыталась представить себе его развязную улыбку, зеленовато-карие глаза, но получившийся портрет напоминал скорее старую размытую фотографию. Человека, которого она знала когда-то давно.
«Боже мой, я не могу вспомнить даже свои чувства к нему!»
У Дженни задрожали руки, в желудке образовалась неприятная пустота.
«Все равно нужно вспомнить. Ради Ди. Ради Зака. Ради Одри и Майкла — и Саммер. Да. Ради Саммер».
Друзья лицом к лицу встретились со своими кошмарами. Даже Саммер пыталась. В голове Дженни пронеслись обрывки свежих воспоминаний: Ди, бьющаяся, как перепуганный зверек; стонущая Одри, скорчившаяся на полу; вопящий Майкл; посиневшие губы Саммер; сверкающие серые глаза Зака. Все они ощущали смертельный страх. Неужели кошмар Дженни может оказаться еще страшнее?
«Может», — прошептал внутренний голос, но Дженни не стала его слушать.
В ее мозгу не звучало больше «не вспоминай», теперь она повторяла про себя: «Вспомни, вспомни…»
— Надеюсь, это поможет, — сказала она вслух довольно спокойно и, чувствуя себя идущей навстречу собственной судьбе, взяла со стола переплетенный в кожу том.
Это оказалось нечто вроде дневника. Скорее даже лабораторный журнал с записями результатов каких-то экспериментов. Крупный дедушкин почерк местами был довольно неразборчив, однако некоторые фразы читались легко.