Вспомнил Врангеля. Как же ему захотелось, чтобы он здесь и сейчас оказался бы на его месте. Сумел бы он успокоить эту толпу? Какие бы слова нашел?
И все же Кутепов сделал еще одну попытку усмирить толпу:
— Я хорошо понимаю вас. Думаю, Главнокомандующий тоже понял бы. Не положено, но я открою вам одну тайну. В ближайшее время мы планируем покинуть Турцию и перебазироваться к нашим братьям-славянам: в Словению, Болгарию…
Несколько голосов прервали его речь:
— Домой!
— В Россию!
— Надоело воевать!
Кутепов подумал: разговор с этой взбунтовавшейся толпой, похоже, не получится. Кто задумал и выносил в своей душе мысль о возвращении, пусть уезжает. Остальные, верные присяге, останутся с ними, перебазируются в другие страны. Что будет дальше, он и сам теперь не знал. О новом походе на Советскую Россию, похоже, в последнее время перестал помышлять даже Врангель.
И Кутепов сказал:
— Пожалуйста! Всем слабым духом позволяю покинуть Галлиполи.
— Нет! Не так! — выкрикнул Найда.
— А как? — спросил Кутепов.
— Надо все, як положено. Не на словах, а приказом. Чтоб потом не раздумали!
— Не возражаю, — согласился Кутепов. — Оглашаю приказ: «Всем слабым духом, пожелавшим вернуться в Россию, разрешаю в течение трех дней покинуть ряды войск».
— А потом как же? Переловите всех нас и — под трибунал? — снова не согласился с формулировкой приказа Найда.
— Этого не будет, — пообещал Кутепов.
— Это слова! А надо, чтоб так и в приказе было!
— Хорошо! В приказе будет так: «…разрешаю безнаказанно покинуть ряды войск». Так не возражаете: «безнаказанно»? — спросил Кутепов.
Толпа удовлетворенно загудела. А Кутепов тут же скрылся за штабной дверью.
— Ну, увольнительну получилы. А як же дальше? — громко спросил кто-то.
— А очень просто, — ответил все тот же Найда. — Кто пеши, кто на пароходе — словом, кто як сумеет — в Константинополь, в комитет до Нансена. Он поможет. У него и комитет так называется: «Помощь Нансена».
В тот же день на проходящем мимо Галлиполи транспорте Кутепов отправился с докладом о случившемся в корпусе бунте и принятых им мерах. Подозревал, что Врангель вспылит, разгневается, скажет, что нельзя потакать толпе. На все это у Кутепова был один ответ: упустили момент наивысшей точки проявления патриотизма и своевременно, как обещали, не выступили в поход. Теперь пожинаем плоды своей нерешительности.
Так совпало, что в день прибытия Кутепова в Константинополь из Парижа вернулись Котляревский и Уваров. Они встретились в приемной главнокомандующего.
Врангеля в штабе не было, и они терпеливо его ждали. Он появился едва ли не в полдень. Увидев всех троих в приемной, он мрачно поздоровался и пригласил в кабинет.