В гардеробной у камина согревалась ночная сорочка для миссис Б., а в примыкающей спальне миссис Хилл готовила ей постель и укладывала грелку под одеяло. Миссис Б. протянула руки, ожидая, пока ей помогут с пуговицами и тесемками. Она выпила несколько бокалов кларета в честь радостного события и потому была сейчас непривычно спокойна и благодушна.
В дверь тихо постучали, и в тесную комнатку протиснулась Элизабет. Миссис Хилл, сделав книксен, перешла вглубь спальни, предоставляя матери — в не до конца застегнутой на спине сорочке — секретничать с дочерью.
Сначала хозяйка с трудом вникала в то, что пыталась ей сообщить Элизабет, зато миссис Хилл, тихонько прибираясь в спальне, разобрала все досконально. Элизабет, судя по всему, выпала невероятная удача, а значит, вскоре семье предстоит еще уменьшиться: трех дочерей Беннетам уже удалось пристроить, а старшим сестрам после замужества сам Бог велит заняться судьбой младших, так что и те вряд ли надолго задержатся в родном гнезде. Лонгборнское семейство таяло на глазах.
Экономка знала, что ей и мистеру Хиллу ничего не грозит: это было условием ее соглашения. Они оба могут стариться и умереть здесь, не боясь, что придется окончить дни в работном доме. Но девочки? Как только разъедутся барышни и отпадет нужда в двух горничных, их в Лонгборне долго держать не станут.
— За мистера Дарси? — переспросила Сара, услышав новость.
Миссис Хилл втолкнула ее в судомойню и тихо подтвердила:
— Да.
— Понятно. И она счастлива?
— Ее мать говорит, у него городской дом и имение и вообще все прекрасно. Кареты и одному Господу известно что еще. Суженый Джейн, она говорит, ничто по сравнению с этим.
— Но она счастлива?
— Кажется, да. Она так говорит.
Сара кивнула:
— Тогда хорошо. Я за нее рада.
Сжав зубы, Сара вернулась к работе. Ей бы хватило куда меньшего. Она была бы на седьмом небе, если бы он просто к ней вернулся.
Как-то рано утром, до завтрака, Птолемей Бингли снова возник на кухне, обвел помещение своими красивыми глазами и, не обнаружив Сары, мгновенно утратил к нему интерес. Тут-то миссис Хилл впервые снизошла до того, чтобы, закрыв глаза на недостойное происхождение соседского лакея, отнестись к нему с определенным сочувствием. Почему бы и не расспросить его немного о намерениях и планах? Большого вреда от этого не будет. А между тем следует оценить каждую возможность. Волей-неволей приходится действовать — хотя это слово даже в мыслях раздражало ее — разумно.
Она и думать не думала, что мулат с такой готовностью откроется, потянется к ней, будто цветок к солнцу.