— Ой… — тут же выдала эта болтушка, смешно округлив глаза. Ещё и рот себе зажала, стремительно покраснев. — Прости, я всё время забываю, что смех после операции осложняет жизнь. Тебе это… Может надо чего, а? Готова искупить вину! Ну… В меру сил и возможностей, конечно же.
Я на это искреннее предложение только дёрнула уголками губ в слабом подобии улыбки. Всё, что мне было нужно, это узнать, где мои дети. Понять, что они в безопасности, что с ними всё, хорошо. Но вряд ли этот ребёнок мог хоть как-то мне в этом помочь. Разве что…
— Дай мне… Телефон… Пожалуйста…
— Не вопрос!
На то, чтобы вспомнить один единственный номер телефона много времени не ушло. Удивительно было то, что я так и не смогла стереть его из памяти. И то, что продиктовала я его хоть и медленно, с паузами, но без запинки.
Даже не задумалась ни разу, так прочно засел он в воспоминаниях.
— Я подержу, не боись. Во, болтай, сколько влезет!
Моя ответная улыбка вышла слабой, но её оказалось достаточно, чтобы девчонка радостно оживилась. И принялась что-то мурлыкать себе под нос, пока я старательно считала гудки, отчаянно надеясь, что в этот раз этот человек меня не подведёт.
Что врачи скорой ему дозвонились. Что он забрал детей к себе, а не отдал их государству. Что хотя бы в этот раз, он меня услышал, а не сделал вид. Ну же, Потапов, пожалуйста…
Хотя бы сейчас не разочаруй меня, а?!
Трубку взяли не сразу. Но прежде, чем я успела хоть что-то сказать, мне в ухо недовольно и раздражённо гаркнули «Да?!». Так, что я даже растерялась от неожиданности и хрипло, с трудом шевеля языком, переспросила:
— Максим?
И почему-то внезапно покраснела, услышав удивлённый и даже робкий выдох в ответ:
— Ира?!
Ирина
Одно слово. Просто имя, а у меня сердце уже пропустило удар и забилось в груди пойманной птицей. И слёзы. Предательские слёзы навернулись на глаза, скатившись по щекам вниз. И нет, я не собиралась реветь. Не собиралась и всё тут! Но…
Но. Ох уж это злосчастное «но».
То самое, что соткано из предательских воспоминаний, из старых чувств и безответной влюблённости. Из обиды на чужое равнодушие и горечи от пустых обещаний. То самое «но», что когда-то так крепко связывало нас с Потаповым, да так и не стёрлось из памяти до конца.
Не стёрлось, не забылось. И продолжало царапать где-то в самой глубине души. Да и разве могло быть иначе? Когда перед глазами было два таких напоминания об этом?
— Ир… Ирин? Ты здесь?!
— Что?…
Я моргнула раз, другой, пытаясь избавиться от пелены перед глазами. Нервно дёрнула уголками губ и всё же вздохнула, заталкивая никому не нужную сентиментальность куда подальше. После чего хрипло пробормотала: