— Погоди… Ты, что… Ты пытаешься меня в чём-то обвинить? Меня?! — Ирка шумно выдохнула, истерично хохотнув. Чтобы через секунду заорать так, что я невольно поморщился от звона в ушах. — Знаешь что?! Да иди ты к чёрту, Потапов! Не хочешь признавать детей — плевать, без тебя справлюсь! Но если из-за тебя… Из-за твоего идиотского упрямства, моих детей заберут в приют, я… Я не знаю что с тобой сделаю, понял?! Я тебя, я…
Оборвав себя на полуслове, Ирка замолчала. Тонкий, жалобный всхлип полоснул по нервам наждачкой, отрезвляя почище ведра ледяной воды. И я как-то разом вспомнил и про операцию, и про истощение, о котором мне поведал дежурный врач. А ещё о том, что Войнова не любила и не умела врать.
Не договаривать могла, да. Причём, мастерски. А вот врать напрямую — нет. И от этого осознания меня накрыло удушливой волной самого настоящего стыда. Да уж, права Ирина, я — идиот, причём идиот — клинический.
Криво усмехнувшись, я сжал переносицу и впервые за хрен его знает сколько лет пожалел, что бросил курить. Сейчас бы не помешало вдохнуть горький сигаретный дым, чтоб мозги прочистило, выбив из головы всё лишнее. Ведь сам же грохнул кулаком по столу, заявляя, что мне плевать, чьи это дети, а сам…
Интересно, а вот эти вот вспышки ревности и прочую лабуду ещё можно купировать или всё, поздняк метаться, а?
— Прости, — с трудом выдавил я из себя. Шумно вздохнув, снова потёр лицо ладонью. — Правда, прости, Ир, я… Не хотел тебя обидеть. Наверное…
— Засунь своё «прости» знаешь куда?! — подавив очередной всхлип, зло выплюнула Войнова. — А ещё знаешь что, Потапов? Это был первый и последний раз, когда я тебя о чём-то прошу. Если бы не эти долбанные органы опеки, я бы никогда… Да я бы…
— Ир, успокойся. Пожалуйста, — как можно миролюбивее попросил я, надеясь хоть так сбавить градус напряжения в нашем разговоре. Даже пошутил, пытаясь разрядить обстановку. — Ты же знаешь, я тот ещё засранец… И бесчувственный чурбан, ага. Так что там за дела с приютом и опекой, м?
Кажется, я снова что-то не то сказал. Ну или не так услышал. А ещё недопонял и вообще, совершил все семь смертных грехов сразу, судя по выразительному молчанию в трубке. Правда, надолго Ирку не хватило.
Тихо ругнувшись себе под нос, она нехотя откликнулась:
— Я не просто так про тест спрашивала, Потапов. Я не страдаю провалами в памяти и с математикой у меня всё в порядке. Так что, к сожалению, я точно знаю КТО отец. Чтобы ты там себе не напридумывал и…
— Ир, я же извинился. Я…
— Ко мне приходили из опеки, — сухо откликнулась девушка, явно сумев взять себя в руки.