Она указала на большую стопку бумаг. Я так полагаю, это были жалобы и ябеднические донесения вконец разозленных мной преподавателей.
Недоверчиво на нее воззрилась и вкрадчиво спросила, радуясь откровенности секретаря:
— И что потом? Ну… с этим запросом будет?
Сейчас, наверное, ответит, что артефакт принимает решение и надежда, только что появившаяся исчезнет вновь. Хотя, с другой стороны, астральная проекция, как вид способностей мне был практически неизвестен, потому следует в этом вопросе хорошенько разобраться, так что с отчислением нужно подождать. И все же, знать все возможные варианты, как минимум полезно, потому внимательно смотрю на секретаря и слышу в ответ:
— Потом созывают совет и принимается решение об отчислении или ином виде дисциплинарного взыскания, — ответила ничего не подозревающая секретарь. — Конечно, профессора и магистры стремятся не доводить до крайних мер, но такие случай тоже бывают.
— А за что обычно исключают? — спросила, стараясь делать вид, что просто продолжаю диалог, а не стою в нетерпении ожидая ответа. Это же загадка века! Я ее еще не разгадала! Чего уж я не делала: хамила преподавателям, срывала занятия, тренировки и даже пропускала занятия, руки дико жгло, но я терпела. А потом оказалось, что напрасно, как и то, что я носила при себе только один блокнот и карандаш в то время, как все таскали кучу тетрадок и книг, рефератов, докладов. Я рисовала в блокноте в то время, как все старались конспектировать лекции и усердно отвлекала преподавателей, но все без толку. Из талмуда с Этическим кодексом адепта я не затронула лишь два направления: запрещенные артефакты и моральное падение.
Что касается первого, список у меня был еще с начала учебного года, но мне казалось это дико опасным. Я, конечно, умею делать артефакты сама, благо мама обучила на славу, но это же противозаконно! Как создание, так и приобретение с хранением влечет за собой серьезное наказание. Повезет если после отчисления не окажусь в темнице до конца дней своих. Уповать на свое везение в этом случае мне показалось опасным.
А вот второй вариант смущал меня до крайности. Говоря лорду Ильгизу о поцелуе при всех, я только смутно догадывалась о возможных последствиях. Здесь вообще все вели себя сдержанно и прилично. Даже, те кто встречался официально с разрешения родителей, на людях большей близости, чем держатся за руки себе не позволяли. И вот придя в себя после взрыва я надумала снова изучить талмуд. Разврат, так было обозначено все, что интимнее, чем держатся за руки. Так вот за разврат следует отчисление, немедленное и бесповоротное, ибо портить моральный облик академии недостойно адепта.