– Кстати, коньяк – это подарок Семёна любимому гостю Алексею Павловичу. Разопьёте, говорит, с девочками на ресепшен. С Верой, например. Как тебе такое?
– Да ты что?! – Двигавшаяся в сторону кухни Света замерла на месте. – Мстит? Вот гадёныш! И твой-то бывший хорош! Оторвать бы ему его причиндалы!
Не сдержавшись, добавила ещё пару непечатных выражений. А как ещё называть таких мужчин!? Вера хоть и поморщилась, но по сути была со Светкой согласна.
– Идем думать, что делать дальше, – подруга взяла бразды правления в свои руки. – Надо бы как следует проучить этого паразита Семёна. И, кстати, есть одна идея, – довольно усмехнулась она. – Но слегка… Как бы это сказать…
– Свет, его методами мы действовать не станем…
Они сидели на кухне перед чашками остывавшего кофе. Пытаясь что-то придумать, Светка задирала голову вверх, разглядывала потолок. Ничего путного в голову не приходило.
– Один криминал в голову лезет. Вер, ты не обидишься, если я побегу. Мои ждут…
– Конечно. Послезавтра увидимся. И привет Лёше.
Вера стояла у открытой двери, слушая, как быстро-быстро стучат по лестнице каблучки Светкиных босоножек. Но вот их стук затих. Ушла, но сумела поддержать, и теперь Верины неприятности размером с Монблан стали чуточку меньше. Но она всё равно на грани… Она похожа на льдинку на заледеневшем асфальте, которая вот-вот сломается под ногами прохожего.
Вера не понимала, что её больше расстраивало. Новость о смерти незнакомой женщины? А может, коварные козни Семёна или финт, выкинутый Максом? Вера ещё помнила, как он шептал слова любви, как был нежен, как дрожали его руки, когда он впервые ласкал её тело. Куда уходит любовь, кто ей скажет?
Прикрыв дверь, вернулась в комнату. Сейчас она умоется, приведёт себя в порядок и на сегодняшний вечер выкинет из головы всё свои вопросы. Надо взять себя в руки. Скоро придёт с работы мама, и Вере никак нельзя выдать себя и свои растрёпанные чувства. Ни к чему беспокоить маму.
Филипп Раевский был обласкан судьбой. Разившая без промаха, скорая на расправу, могущественная дама Судьба с самого детства почему-то обожала его. Успех, везенье – всё шло к нему само, без всяких усилий. Счастливчик, дитя состоятельных родителей, он появился на свет с серебряной ложечкой во рту, и в своём замечательном детстве имел всё и даже больше. Лучшие школы, престижные колледжи… Жизнь радовала. Одного ему не хватало – любви отца, но, повзрослев, он смирился с этим. Что делать, скуп папаша на проявление добрых чувств, бывает… Так думал Филипп до недавнего времени, до подслушанного случайно разговора, если ему вообще приходило настроение думать о своей жизни.