Влюбиться в бывшую жену? Попасться на её уловки с наивностью простачка? Проклятье! Большую нелепицу придумать трудно. Сенька узнает, умрёт со смеху. Да он и сам вместе с ним поржёт над собой. Ну, кретин-н…
Это была последняя мысль, которая мелькнула в затуманенном сознании, прежде чем Филипп забыл обо всем на свете. Словно перед прыжком в ледяную воду, он задержал дыхание, и через секунду полыхнуло внутри, острая вспышка наслаждения пронзила тело, будто мощный электрический разряд взорвался там. Зазвенело в ушах, резанули по глазам, ослепили разноцветные искры… Всё…
Тяжело дыша, словно по команде, через мгновенье они откатились друг от друга.
А всё-таки жизнь бывает чертовски хороша! Чувствуя лёгкость в теле, он наслаждался подаренными ему судьбой мгновениями покоя и блаженства. Они так коротки и почти иллюзорны… Они пьянят, как элитный коньяк, который волшебным образом наполняет жизнь смыслом…
– Филька… – хриплый голос его подруги заставил открыть глаза.
Ну, вот, что и требовалось доказать. Магия этой особенной минуты, которую придумал он сам, исчезла, растворилась в сумраке спальни. Минуты счастья хрупки и недолговечны.
– Когда у тебя отпуск, мой дорогой незаконный муж? – продолжала она. – Хочу снова увидеть блеск Парижа, прогуляться под дождём по Булонскому лесу…
– Инга, остановись… Разбежалась!
– И отпраздновать наше триумфальное воссоединение, – всё же закончила она.
– Воссоединение? Надолго ли? Пока какой-нибудь французик не бросит на твои ножки заинтересованный взгляд? И ты уйдёшь, забыв попрощаться?
– Да никто мне не нужен, Филь. – Горечь, прозвучавшая в словах Инги, удивила. – Только ты. Я сразу это поняла, как только мы расстались. Веришь?
Развернувшись к ней и положив подбородок на руки, он смотрел на красивое лицо бывшей жены, ещё хранившее следы недавнего блаженства, на спутанные пряди раскинувшихся по плечам волос, на хрупкие ключицы-стрелочки и понимал, что пропал.
В тот день, нетерпеливо ожидая на Баумана заинтриговавшую его девушку Хельгу, он и предположить не мог, что это может быть Инга. Но это была она, собственной персоной. Вздёрнутый подбородок, ни тени смущения на лице. Прозрачная блузка под распахнутой курткой смело открывала грудь, а чёрные брючки по щиколотку плотно обтягивали бёдра. Откуда здесь Инга, почему она стоит рядом? Филипп растерянно поморгал глазами, взглянул на небо, словно искал там подтверждения увиденному. Сам Шаляпин за спиной, который видел всякое, казалось, в немом изумлении взирал на девушку.
– Я Хельга. Удивлён?
Ядрёна мать! Не может быть! Это уж слишком! Нет…