Она замолчала, а Гилиам не торопил.
— Никто о нём ничего не знал. Но это не мешало. Тэйн был прекрасным человеком… А тот ламукский кузнец оказался его братом. Я будто обрела семью, встретившись с ним. Они узнали. И убили.
Лилиит подняла глаза на воина. В них он видел боль, злость и желание мести. Больше ничего не осталось в этой девушке. Её слова это подтвердили.
— Я убью их всех. Тех, кто отнял у меня семью и тех, кто продолжает это делать.
Гилиам не знал, что ей ответить, оттого и молчал. Но она расценила тишину по-своему.
— Думаешь, что я не права? Думаешь, что я стала зверем, который только и желает напиться крови?
Она поднялась в лохани, жестикулируя руками и уже крича:
— Считаешь меня последней идиоткой? Игрушкой мёртвой богини? Что ты обо мне думаешь, королевич? Что я не заслуживаю тех сил, которые обрела, потому что должна защищать людей, а не убивать?
— Успокойся.
Но она не слышала его. Капли мыльной воды разлетались в стороны от её рук, стекали вниз по ключице и груди.
— Ты думаешь, что я не достойна! — она уже не спрашивала, а утверждала. — Думаешь, что я последний человек, который должен был стать охотником! Истинным! Ты ведь так лелеешь это звание!
Звонкая пощёчина прервала её.
Схватившись за покрасневшую щёку, Лилиит опустилась обратно в лохань и всхлипнула.
— Прости, — он оказался рядом и убрал руку от её лица.
Она молчала. Будто пыталась найти ответы на все вопросы в одним его взгляде.
— Почему тебя так печёт моё мнение, охотница? — он улыбался.
Лилиит не ответила. Отвернулась.
— Тебе идёт такая длина, — проговорил воин, распрямив один из локонов, что свернулся от влаги в каштановое колечко, — пальцы скользнули вниз по плечу.
Она вздрогнула.
Гилиам рассмеялся и попробовал рукой воду:
— Вылезай! Вода уже ледяная, заболеешь.
За мужчиной захлопнулась дверь.
Стуча зубами, девушка выскользнула из воды и закуталась в одеяло, стянутое с кровати. Оставляя на полу мокрые следы, села на кровать и, наконец, дала волю слезам. В руках она держала кинжал с белым лезвием.
Утром следующего дня за завтраком Лилиит отдала друзьям пергамент, на котором набросала силуэт дерева и расписала первые пять ступеней. Лист пошёл по рукам.
— Эфрикс оказалась не так проста, как я думал, — заговорил Мартон, обгладывая кость. — А что это за ветви? Почему их шесть?
— Она сообщила мне только то, что знала, — пожала плечами девушка, к еде она так и не притронулась. — Прежде чем думать о ветвях, стоит обуздать всё то, что идёт до них. А это целых пять ступеней.
— И сколько в твоём арсенале?
— Осознанно могу использовать с первой по третью. Остальные отзываются не всегда, я работаю над этим.