Развернув полотенце, я подождал, пока она погрузится в мои объятия. Она так и сделала, не сказав ни слова, не подумав. Она пришла ко мне добровольно и как будто это было естественно. Я обернул полотенце вокруг ее миниатюрного тела и прижал ее к себе, она зарылась в меня, и я впитал ее совершенную любовь в этот несовершенный возвышенный момент.
Валери поежилась от холода. Я поднял ее на тумбу и усадил. Она раздвинула ноги так, чтобы я мог встать и устроиться между ними. Смех сорвалось с ее губ, когда я взял другое полотенце и начал выжимать воду из ее волос.
Убедившись, что ее волосы достаточно сухие, я отодвинул полотенце, обернутое вокруг ее тела. Вместо этого мой взгляд нашел что-то еще, и я остановился, крепче сжимая ее пушистое белое полотенце.
Там, где начинался ошейник на шее, ее кожа была красной. Сбоку цвет начинал становиться светло-фиолетовым. Я видел отпечатки пальцев. Как будто ее крепко схватили за шею.
Я не заметил этого раньше, когда мы лежали в постели. Темнота скрыла эти следы, но теперь я мог видеть их ясно. Они портили ее прекрасную бледную кожу, заставляя мою кровь закипать при виде этого.
— Валери—, - начал было я, но она покачала головой.
Ее глаза стали грустными, и это было чертовски больно. — Пожалуйста…
Мои губы раскрылись в низком рычании, и она вздрогнула.
— Это был Валентин? — прошипел я, прежде чем оттолкнуть полотенце. Я оценил ущерб, легко проведя пальцем по ее ушибленной шее. Ошейник мешал мне, и я боролся с желанием сорвать его с нее.
Она не должна была носить ошейник. Никогда. И все же этот ублюдок держал ее на поводке против ее воли. Он запер ее в этой комнате, спрятал от всех, кроме меня.
— А кто еще это может быть? — пробормотала Валери, отводя от меня взгляд. Ее голос надломился над прошептанными словами, и это заставило мое сердце болезненно сжаться.
Когда ее боль стала моей? Когда…черт возьми, когда мое сердце стало уязвленным при мысли о том, что Валери страдала?
Пока я ходил расспрашивать про Ирину, в комнату проскользнул Валентин и забрал еще кусочек души моей мышки. Зная, что Валентин приходил к ней прошлой ночью, когда меня не было дома, прикасался к ней…причинял боль ей… это привело меня в ярость. Моя челюсть сжалась, и я на секунду закрыл глаза, вдыхая сладкий аромат Валери, пытаясь успокоить себя.
— Всё хорошо. Я в порядке.
Я напрягся, прикусив щеку изнутри, чтобы не сказать что-то, о чем потом пожалею. Мой гнев предназначался Солонику, а не моей прекрасной Валерии.
Мои глаза открылись, и я уставился на нее, заставляя ее принять мои слова. — Нет, не в порядке, — сказал я, качая головой. — Ты. Блядь. Не. В порядке.