Хорошо было бы услышать родную речь. Она так соскучилась! Теперь всегда приходилось говорить на монойском. И все же там, в северных землях, она снова оказалась бы одна. А здесь… Здесь Гейсара, заменившая ей мать, Чезанна, с которой они часто не сходились во мнениях. Могли подогу спорить и препираться, но все же они нравились друг другу. Она словно обрела младшую сестру. Здесь нелюдимый, но тоже уже ставший своим Этрин. Они стали ее домом, ее семьей.
Раны ее души до сих пор саднили, но уже не кровоточили. Не было дня, когда она не вспоминала бы о Рейчаре, но сразу же гнала ненужные мысли прочь. Жизнь вошла в привычное русло. Пускай Мира не чувствовала себя счастливой, но и до полного отчаяния было далеко. Мир представлялся ей серым. Но в нем иногда мелькали светлые вспышки. Например, такие, как появление на свет здоровых малышей. Странным образом та зависть, которая так мучила ее долгие годы, пока она жила с покойным мужем, куда-то ушла. И этот камень больше не давил на душу. Она с чистым сердцем помогала женщинам почувствовать, что это значит — быть матерью.
Однажды Гейсара завела с ней интересный разговор. Говорила, что Мира может попробовать и сама зачать. Ведь один раз у нее получилось. Мол, для этого не обязательно выходить замуж. Но Мира не могла допустить даже мысли о том, чтобы близко подпустить к себе мужчину. Пускай даже для такого дела. Слишком живы, слишком ярки воспоминания о Рее. Он до сих пор снился ей. Иногда она просыпалась от того, что буквально чувствовала его руки на своем теле. Просыпалась и долго таращилась в темную пустоту, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Она все еще любила этого человека. Она все еще желала его. А отдаться другому — значило перешагнуть через себя, осквернить не только тело, но и душу. К этому она не готова. Пока. Времени еще много.
Мире еще не исполнилось и двадцати двух. Это в ее родных северных землях такой возраст считался уже не молодостью, потому что девочек часто выдавали замуж, когда тем еще не исполнялось и пятнадцати. А здесь вполне в порядке вещей было уйти под опеку мужа и на третьем десятке. Конечно, ранние браки практиковались и в империи, взять хотя бы бедную Хасину, которую выдали замуж в пятнадцать, но все же большинство родителей ждали дольше. Так что Мирослава еще успеет. Если когда-нибудь снова полюбит. А без любви делить ложе с мужчиной не согласна. Хватило тех лет, что Мира прожила с Втораком.
— Госпожа?
Мира будто пробудилась ото сна. Так увлеклась мыслями, что не сразу услышала лавочника, который протягивал ей сверток. С ней иногда такое случалось: она уходила в себя полностью, напрочь забывая об окружающем мире.