— Богдана всегда волнуется, — с раздражением сплюнул он. — Пора бы уж перестать!
Мира нахмурилась.
— Войко, что на тебя нашло?
Он вздохнул и махнул рукой.
— Прости, не бери до головы. Так, мелкие неурядицы. Я вот что подумал… — он был уже на расстоянии полушага. — Ты женщина одинокая, я мог бы иногда заходить, по хозяйству помогать, изгородь совсем покосилась, поправить бы, — одной рукой он оперся о стену, а другой убрал выбившуюся из косы прядку с ее лица. — Трудно одной в такой глуши, — он начал наклоняться к Мире.
Она глазами искала пути к отступлению. Но их не осталось, Войко все собой закрыл. Как удачно для него выходит, что рядом нет соседей. Она хотела снова напомнить ему про жену. Про то, что тогда, три года назад, он сам выбрал не ее, а Богдану, у которой было приданое больше. Может, не сам, а его батька, но сути это не меняло. Страдала ли Мира тогда? Нет, конечно, но все же получилось не очень приятно.
Уже раскрыла рот, чтобы высказать все, что она думает о его предложении, как в хате что-то с грохотом разбилось. Войко выпрямился и убрал руки, Мира тут же отошла на пару шагов.
— Что это?
— К-кот, — запнулась она. — Прибился еще к Драгане, не выгонять же его, тем более — зимой.
Войко посмотрел на солнце, стремительно поднимающееся в зенит.
— Мне и вправду пора.
Он пошел в сарай, вывел лошадь и впряг ее в телегу.
— Подумай над моим предложением, Мирослава.
— Нет, Войко, что было — то прошло. Поезжай к жене, а я тут и сама справлюсь.
Мужчина раздраженно цыкнул языком, взбираясь на телегу. И не прощаясь дал животному команду двигаться.
Мира злилась. Как только староста скрылся из виду, влетела в дом, готовая высказать Рейчару за этот грохот. Северянка уже поняла, что он наблюдал за ними через окно и наверняка все слышал — увидела, что один ставень приоткрыт.
— А если бы он захотел проверить?!
Женщина уперла руки в бока да так и застыла, не в силах двинуться. Рейчар в полном облачении стоял у печи, сжимая в руке свой длинный нож. Нашел-таки его. Под его ногами лежали черенки — все, что осталось от глиняного кувшина.
— Если бы он сюда вошел, я был бы готов, — хмуро ответил чужак.
Загнанной пташкой забилось сердце. Кажется, он увидел, насколько напугал ее своим видом и поспешил вложить оружие в ножны.
Хозяйка дома все еще стояла в дверях, не смея двигаться.
— И ты бы его…
— Кто он тебе? — перебил мужчина, на лбу его пульсировала вена.
— Тебе-то какая разница?! — почти взвизгнула Мира. — Отвечай мне. Ты убил бы его?
— А у меня разве был бы выбор? Я или меня. Но первый я не напал бы.