Страж выполнил приказ буквально: отпустил руки, и Мира почти упала ничком, в последний момент выставив ладони вперед.
— Сунара! — крикнул Рей, начав спускаться.
На людях он всегда звал ее новым именем.
— Стоять, — снова раздался голос Удвара.
Шаги замерли.
— Ты думал, я не узнаю? — продолжил он. — Налура всегда следит за моими рабынями. Знает, когда у кого должны быть женские дни, кто пьет лекарство, а кто нет, — он особо подчеркнул последнее слово, давая понять: нетронутый пузырек с настойкой не остался незамеченным.
Мира намеренно не пила ее ни разу, даже когда еще не была уверена в беременности, потому что боялась навредить малышу.
— Она моя, не твоя! — крикнул Рей, снова начав спускаться.
Мира, с трудом соображая, поднялась на колени, глядя за разворачивающейся сценой.
Удвар расхохотался.
— Все в этом доме — мое. Я подарил тебе ее, потому что вижу, как она тебе понравилась, но эта одержимость рабыней переходит всякие границы! Хочешь — трахай ее или делай, что вздумается, но не смей плодить бастардов-рабов! Мы с тобой это уже не раз обсуждали! — Удвар отошел от перил и сделал шаг к сыну. — Если бы об этом ублюдке кто-то узнал, а я тебя уверяю — узнали бы и очень быстро, не видать тебе должности главнокомандующего. Император не прощает такие промахи!
Мира видела, как Рей резко отвернулся от отца, который строго взирал на него, будто отчитывал ребенка за плохое поведение, и решительно зашагал вниз. В этот момент дикая схватка скрутила таз изнутри. Женщина согнулась пополам, почти достав лбом до земли, обнимая живот, будто еще что-то могла с этим поделать.
— Мира, — он выкрикнул ее настоящее имя и в три больших шага, перескакивая через ступени, оказался рядом, упал на колени, поддерживая ее.
— Расходитесь! Что встали? — прикрикнул Удвар. — Пойдем, Налура.
Сквозь резкие спазмы, сводящие низ живота, северянка поняла, что они остались одни. Только уже ничего нельзя было сделать. Она отдала бы все на свете, что еще осталось у нее, лишь бы этот ребенок не покидал сейчас ее тело. Но с ледяным ужасом наблюдала, как по внутренней стороне бедер медленно текут вишневые ручейки.
Рей подхватил ее на руки и быстро понес ее в свою комнату.
— Они убили его, Рей, — слабо прошептала Мира, уже не сопротивляясь горячим слезам, рвущимся из самой глубины покалеченной души. — Убили, убили! — всхлипывала снова и снова.
Он аккуратно положил ее на кровать и лег рядом, ни на миг не отпуская. Она цеплялась за его грудь, выплескивая в нее всю боль. Мирослава ненавидела его, потому что он мог бы не допустить этого. Но сейчас он был тем единственным, от кого она могла получить утешение. Половину ночи он сжимал ее в объятиях, гладил по голове, но не сказал ни единого слова. А потом, когда у нее уже не осталось сил на слезы, аккуратно высвободился и куда-то ушел.