— Можно войти? — тихо спросил мужчина.
Мира ничего не ответила. Он зашел и, поставив поднос на небольшой столик с зеркалом, плотно затворил за собой дверь. Тихо и мягко ступая, словно боялся потревожить, подошел к кровати и сел на край. Рабыня не пыталась притвориться спящей, он видел, что она бодрствует.
— Мир, нужно поесть, — сказал он, не поднимая на нее глаза.
Она молчала, лишь изредка моргая. Его ладонь нашла ее и некрепко сжала. Мирослава никак не отреагировала на это. Какая-то ее часть и хотела бы пожать руку в ответ, обнять его, положить голову ему на плечо, снова почувствовать успокаивающий и одновременно будоражащий запах его кожи. Но горькая обида и сильное разочарование заглушали желание сердца.
Он продолжал держать ее почти безжизненную кисть. Тишина давила на уши. Молчание было тягучим, мучительным.
— Скажи хоть что-нибудь…
Наконец Мира повернула к нему голову. Рей смотрел на нее испуганно. С трудом, преодолевая слабость и головокружение, она поднялась и села, опершись о стену. Ее рука выскользнула из его, а он не удерживал.
— Они убили моего ребенка. А ты этому не помешал, Рей, — это то, что гложило ее. Единственная мысль, которая крутилась в голове.
— Нашего ребенка, — хрипло поправил он, сглотнув.
— Нет, моего. Ты ведь с самого начала его не хотел.
— Это не так… — попытался что-то добавить, но осекся и замолчал.
— Не нужно мне врать, — улыбка чуть тронула ее губы. Она опустила взгляд.
— Ты ведь никогда меня не простишь?.. — это был даже не шепот, а еле ощутимый выдох, но Мира услышала. И молчала. Не могла ответить. Не знала что. Он посидел еще немного, поднялся и беззвучно вышел.
* * *
Он вернулся через несколько дней, во время которых ее снова никто не трогал, не нагружал никакой работой. Видимо, Рей так распорядился. По правде говоря, Мире было все равно: лежать или работать. Она возвела вокруг себя непроходимую стену. Женщину мало волновало, что происходит вокруг.
Рейчар снова вошел в ее каморку, но на этот раз более уверенно. Сзади него шла совсем молодая рабыня, почти девочка, которая тоже жила в доме Удвара. Она несла еще один поднос с едой. Поставила новый и забрала старый с нетронутой, уже засохшей пищей. Мира выпила только чай. Как только девочка быстро вышла, внутрь павой вступила Налура. Она окинула комнату и брезгливо поморщила аккуратный монойский носик. Девушка несла в руках какую-то одежду.
— Оставь это и можешь идти, Налура, — бесцветным голосом сказал Рей.
Рабыня аккуратно положила наряд на небольшой пуфик и, склонив голову, ушла. Мужчина закрыл за ней дверь и решительно подошел к Мире. Она полусидела на кровати. Не спрашивая разрешения, он сел. Некоторое время молчал. Мира чувствовала: что-то поменялось в нем, в его настроении. Она подняла на него глаза, которые теперь очень сильно выделялись на исхудавшем лице.