Но нет, когда он вброд пересек ручей, народ с поляны только начал расходиться. И первой к нему кинулась Маэва.
— Передал, — кивнул жрец, — она в порядке. А мы?
— В заднице, — лаконично отозвалась Маэва, — Мать аббатиса меня заломала тремя словами: "Отлучение от храма". В случае неповиновения. У нее и так-то была прочная позиция, а после она перетянула большинство.
— Нормально. Мы ведь этого и ждали. Переходим к плану "Б". Нам нужна силовая поддержка.
— Да не помешала бы, только где ж мы ее возьмем?
— Валентайн здесь?
— Предводитель армии наемников? Он христианин и целиком на стороне Ровены.
— Смотри и учись, пока я жив, — цинично ухмыльнулся жрец. — Плевать, кто он есть, кому молится и кому предан. Главное — что мы можем ему предложить.
Здоровенный мужик в полном и очень крутом доспехе шел с поляны неспешно, зная, что перед ним все расступятся. Попробовал бы кто поступить иначе, видя не просто рыцаря со здоровенным дюралевым ковыряльником на плече, а небольшой отряд живых железных шкафчиков с антресолями, идущих "свиньей"...
Увидишь — испугаешься до заикания.
Жрец выкрутился из толпы, метнулся наперерез "свинье", отвесил глубокий придворный поклон и прямо из него упал на одно колено перед человеком, которые не имел титула, не имел земли, зато имел хорошо обученную и отлично вооруженную банду.
— Я хочу нанять ваш отряд.
Валентайн, надо отдать ему должное, не заржал. Видимо, как все наемники, был убежден, что клиент всегда прав, пока платит.
— Я беру дорого, — прогудел он.
— Сколько бы не было, я заплачу больше.
— Кто вы, юноша?
— Жрец Аш, с рождения обещанный королеве Мэйв.
— Ни я, ни мои парни благословениями не берем...
— А еще — я граф Кейруэнт.
— Ну, все! — потерла руки Маэва, — будут тебе, драгоценная матушка, кровавые реки — кисельные берега. Лично организую!
Крест из земли выворачивать не стали — ребята неплохо его вкопали, потрудились. Чего добру пропадать? И наши с истинно хри..., пардон, фейским милосердием прикрутили к нему мать аббатису, завязав ей рот собственным чепчиком.
Грабеж завоеванной обители с самого начала не задался. То ли монахи жили в аскезе, то ли успели все попрятать. Хотя, как бы они смогли? Штурм был стремительный, настоящий блицкриг. Наемники Валентайна поснимали свои кастрюли и рванули к аббатству крупной рысью. Самые дюжие изобразили из себя лестницы, те, кто полегче взбежали по ним: колено, руки, плечо (или голова, как уж вышло) и сиганули через стену. А что? Мало ли, что у нее толщина три метра, а не прописана в бумажке высота — значит, низкая!