Он честь честью с ведьмой поговорил. А только не сладилось. Батюшка рогом уперся, что твой бык: "Венчать ведьму не буду". Федор еще хуже уперся: "От любимой не откажусь". Дочка эта... вроде как Федор ей тоже по сердцу пришелся. Она и попросила матушку окрутить их по старому обряду. А старый обряд — штука такая. Нарушить его, конечно, можно. Только за это он по потомкам бьет, до седьмого, а когда и до десятого колена. Тут уж как выйдет.
— Он что, изменил ей? Или, не дай Господь, из дома беременную выгнал? — Хмуро поинтересовалась Ровена.
— Если бы все было так банально! Нет, жизнь они прожили хорошо, хоть и не венчанные. Ребенок был, один только. Дочка.
— Э-э-э, — сообразив что-то, протянула Маэва, — так Гайтанка, выходит, свою кровь в чужой род отдала? — И, дождавшись кивка от ведьмы, быстро спросила, — А условие? Известно?
— Одно условие было: кровь беречь, род продолжать. Кто его прервет — свой продолжить не сможет. Будет жена умирать родами, а ребенок — в другой род уходить.
Вот тут мне и поплохело. Так, что голова закружилась. Чуть не полетела носом в стол. И полетел бы, но женщина в платье крестьянке, с лекарской сумкой у ноги, крепко взяла меня за руку. И тихо спросила:
— Род Гайтанки прервался? Когда — и кто виноват известно?
— Когда — в революцию, — хмыкнула ведьма, — кто... тут сложнее. Тот отряд, который, в конце концов, к усадьбе прорвался, он потом и в гражданскую воевал, и в коллективизацию отметился. В живых мало кто остался, а всех детей я, конечно, отследить не могла. Особенно, тех, кто в другой род ушел. Я только по своим сказать могу, потому что родную кровь чувствую. И знаю точно, что Нина моей крови была. А, значит, и Соня — моя.
Тут уже я перехватила "крестьянку" за руку, потому что уже она — качнулась.
— Мам, главное — спокойствие, как завещал великий Карлсон. Она же сама — ведьма, а ведьмам врать можно. Врачи ничего плохого Соне не говорили.
— Они и Нине ничего плохого не говорили, — вздохнула мама. — А вот как обернулось. Ну, раз уж пошла такая пьянка... Поведай нам, Аленушка, как с моей старшей дочки проклятье снять. Если, конечно, знаешь, а не просто красуешься.
— И нам всем из леса выйти. Желательно, в полном составе, — встряла Маэва.
Ведьма хмыкнула, ожгла чернокосую нечитаемым взглядом:
— По второму вопросу сразу отвечу — в полном составе никак. Нужно кровь пролить, нужно жизнь отдать. Не размыкаются ведьмины родовые проклятья иначе, хоть мир перевернись. Если на род звязано, то кровь — и замок, и ключ от замка.
— Понятно, — кивнула мама также ровно и негромко. — Жертва нужна, так? Я — подойду?