Иногда Соне казалось, что час Пик в этом городе не заканчивается никогда. Точнее, он заканчивается тогда, когда начинается следующий.
Такси медленно двигалось в потоке живых огней как сегмент большой, яркой и, несомненно, живой гусеницы. Неожиданно ей пришло в голову, что за мостом, там, где гусеница неизбежно начнет распадаться на составляющие... может ли быть, что она что-то почувствует? Пожалеет ли? Возможно ли, что это какой-то странный, социально-механический аналог жизни и смерти?
Она тряхнула головой, представила свои мысли написанными на листе бумаги и порвала его на мелкие кусочки, а потом еще и спустила в воображаемый унитаз.
В окне показались желтые корпуса военного училища. Магнитола молчала, и это было истинным наслаждением. Какую-нибудь "Птичку" она бы сейчас просто не выдержала, вышла из машины не дожидаясь остановки и прямо сквозь дверь.
Кажется, таксист это почувствовал. Все таксисты немного экстрасенсы.
— У вас ведь... не все хорошо, — осторожно даже не спросил, а просто сказал он.
Соня медленно повернула голову. Пожилой, за пятьдесят. Усталый и редкостно уверенный в себе мужчина.
— Есть такое, — кивнула она.
— Если хотите поплакать... или выговориться — нам еще минут тридцать ехать, а в таком потоке и все сорок.
— Можно приступать? — Хмыкнула Соня, — а услуга платная?
— Вообще — да, — сдержанно улыбнулся водитель, — но для вас сегодня стопроцентная скидка.
— С чего бы это вдруг? — Удивилась она.
— Настроение подходящее.
— Для выслушивания чужого нытья? Ну, как бы... я только что мужа из дома выгнала.
— Сильно, — кивнул таксист. — Вещи собирает?
— Что-то вроде. — Она глубоко вздохнула и сообщила, глядя в пространство, где мешались огни, золотые и синие, — Надо будет, при случае, заказать пластинку с гравировкой: "Папа всегда прав". И, когда в следующий раз захочется сделать глупость, перечитать ее тысячу раз.
— Папа был против твоего парня?
— Ага, — кивнула Соня, — говорил, что Сережка ненадежен. Жизнь его "асфальтовым катком не утюжила". А как начнет, неизвестно, что он отмочит.
— Так то оно верно, — согласился водитель, выкручивая руль и ловко втыкаясь в мелькнувший просвет между машинами, — только где ж найдешь столько отутюженных? Значит, жизнь начала, а он и отмочил?
Соня улыбнулась сквозь слезы, которые, вот сюрприз, все же побежали по лицу. Звучало и в самом деле забавно. Может быть, она слишком резка? Но... если ребенка уже сейчас нужно защищать от собственного отца — в такой семье никто и никогда не будет в безопасности.
А, значит, семьи не получилось. Дальше будет только хуже. Лошадь сдохла — слезь.