— Да хотя бы и чудом, — уже увереннее прогудел мужчина, — а ехать нужно. Здесь я тебя, Лизонька, не сохраню.
Девушка, словно враз ослабев, опустилась на коротколапую банкетку.
— Но... ты же не отправишь меня одну, Павел Егорыч, а?
Мужчина вздохнул:
— Куда ж я от тебя, сиротинки. А дом... что — дом. Авось Гайтанка сохранит. А и не сохранит, пожгут, все одно — кровь сохранить важнее. Может и проскочим. Времечко такое, что Авоська веревку держит, а Небоська петлю ладит. Но, может, и обойдется.
Вздрогнув, я сбросила с себя остатки сна. Почти рассвело. Полпятого, меньше? Какой-то певчий дрозд орал под самыми окнами так вдохновенно, словно пробовался в Ла-Скала.
Странный сон. Яркий, подробный. Хотя, может, от старой свечи чего нанюхалась? Догорела почти до конца. Неосторожно было так засыпать, но гасить пламя как-то очень нерационально не хотелось.
Взгляд, который поймал меня на террасе... Он все еще был здесь. Я чувствовала его кожей и от этого было сильно не по себе.
Что ж, разведка прошла вполне успешно, пора до дому?
Я покрутила старинный подсвечник с оплывшей свечой. Весь в зеленой патине, тяжелый, с основательной каменной подставкой и украшенный резными земляничными листиками. Крутейшая вещь, музейная. Эх, забрать бы! Нельзя. Ничего нельзя, иначе могу отсюда и не уйти живой. Случалось такое, и, если верить народным байкам, даже прямо здесь случалось. Так что техника безопасности — наше все!
Я снова запалила остатки свечи — должно хватить и перочинным ножом срезала выбившуюся прядь волос.
Ненавижу этот запах до тошноты, но — надо!
Горящие волосы затрещали, а я, молча извинившись перед дроздом, затянула, не в лад, но вдохновенно:
Vivre
Pour celui qu'on aime
Aimer
Plus que l'amour même
Donner
Sans rien attendre en retour...
Обалдевшее эхо понесло по этажам арию Эсмеральды.
Все! Рвать отсюда, пока пахнет дымом и гуляют по усадьбе отголоски эха.
Успею?
Должна!
Мама ревела, свернувшись клубком на краю старой тахты, прямо на вытертом, аляповатом покрывале.
— Что случилось? — спросила я. Не ее, маму в таком состоянии трясти бесполезно. Хозяйку. Какую-то дальнюю родственницу папы, что-то вроде сестры мужа кузины... Словом, нашему плетню троюродный забор.
— В местных "Новостях" передали: в доме вашем пожар, а Паша в больнице. Состояние стабильно тяжелое.
Я покачала головой:
— В армии бы вам, тетя Оксана, цены не было. Докладываете хорошо: сжато и по существу. Давно она так? — Я мотнула головой в мамину сторону.
— С тех пор, как я ей мобильник не дала, — пожилая женщина осуждающе покосилась на вздрагивающую маму, но все же укрыла ее мягким коричневым пледом. Рыдания стали глуше и как будто реже.