— Может, в него поленом кинуть? — спросила Оксана.
— Не вздумай из дома выходить!
— Так мы с Кирой, вроде, и двор защитили.
— Не нужно, — поддержала я, — Понятия не имею, что там за тварь, и почему она такая сильная.
— Хотите сказать, вам с ней не справиться? — Неприятно удивилась хозяйка, — двум ведьмам?
— Одной, — вздохнула мама. — Одной, Оксана. Я... В общем, нет с меня толку.
— Э-э-э, — протянула та, — Что-то сотворила не то? Давай-ка, кайся. Самое время. Знаешь ведь, тайны — дело нехорошее.
— Да никаких таких особых тайн, — отмахнулась мама. Она была смущена и раздосадована, — Молодая была, мозгов как у курицы. Замуж очень хотела.
— За Пашку?
— А за кого ж еще? — вздохнула мама, невольно улыбаясь, — единственный он у меня. Первый и последний.
— Приворожила, — догадалась хозяйка, — вот же... и впрямь, ума немного. Про откат-то что, не знала?
— Все я знала, — мама выпрямилась, подняла голову и поглядела на нас с Оксаной, как на неразумных детей, которые логарифмы превзошли, а вот главного так и не поняли. — Цена мне без разницы была, я бы и больше заплатила.
— Любовь, — Оксана скривила рот вроде бы с осуждением. А вроде и завистью. — Ну, хорошо, дар ты продала. Думаешь, Кира отобьется?
Я выпрямилась, собираясь заявить, что, конечно, без проблем.
— Не думаю, — опередила меня мама, — если б там кто другой был, то могло по-разному выйти. А раз уж Алена сама явилась, тут без вариантов.
— Да кто она такая? — изумилась я.
Мама невесело улыбнулась и потрепала меня по растрепанной со сна голове.
— Ведьма. Старая. Очень старая. Почти два века живет. Сама понимаешь, Кирюша, тебе с ней не справится.
Я вдруг обратила внимание, что мама полностью одета, причесана и как будто даже накрашена, хотя за последнее не поручусь, все же света было маловато. Но любимые сережки-гвоздики с небольшими бриллиантами были вдеты в уши — а в украшениях мама никогда не спала. Даже обручальное кольцо снимала.
Мне стало страшно. Так страшно, как никогда не было.
А мама поднялась.
— Пойду. Поздороваюсь с подружкой. Все ж больше двадцати лет не виделись.
— Я с тобой, — подскочила я, едва не опрокинув табурет.
— Сиди, — строго велела она, — береги сестру названую.
Я тихонько выругалась и позвала: "Призрак!"
Пес появился неслышно, правда, как призрак, я увидела его лишь потому, что черное пятно двигалось.
— Сторожи! — Для абсолютной ясности показала рукой на маму, — не выпускай, понял.
Она дернулась, было, за мной, но Призрак загородил дорогу. Смотрел он, что характерно, не на нее — на меня, и взгляд был тоскливый.
"Не усторожишь — водой и вытечешь..." — вспомнила я свой странный сон. И с подозрением уставилась на собаку. Тот только плечами не пожал.