— Сторожи, — повторила я. Что бы там ни было, а странные сны и еще более странные взгляды моей собаки ждали до утра, а ведьма ждать не хотела. Жалобные мольбы за окном сменились угрозами, калитка загремела. Голос уже не притворялся папиным.
Так было даже легче.
— Пойдем? — спросила я. Оксана кивнула и мы вышли сквозь темные сени к крыльцу. По дороге хозяйка метнулась в сторону, чем-то брякнула и назад вернулась, неся в обоих руках по березовому полешку.
— Это вместо хлеба-соли? — хмуро спросила я. — А чего не сковородка?
— Дерево надежнее.
И снова не поспоришь.
Дом Оксаны был выстроен, как большинство домов в нашей местности, с двумя входами с улицы, одним прямо в дом, а другим на двор. Оксана повернула ко второму. Оно и правильно, нечего в доме делать ВТОРОЙ ведьме.
По привычке я включила фонарик на мобильном, но поняла, что здесь он ничего не добавит — луна, даже лунища, заливала двор жидким серебром. Провалом чернела стена сарая и полуразвалившаяся собачья будка. Собаку Оксана не держала, а для Призрака я это, стесняюсь сказать, "жилье" даже не рассматривала.
Подошли к калитке и неосознанно встали в стороне. Той, с которой засов. Вряд ли ведьма пришла с тараном, но мало ли...
Оксана тихонько прокашлялась в рукав и, на правах хозяйки, сварливо крикнула: "Чего надо осередь ночи? Сейчас кобеля спущу, будешь лететь дальше, чем видишь!"
Слезы, сопли, угрозы и завывания немедленно стихли. Не потому, что кто-то из нас напугал старую сильную ведьму, ничего она не боялась. Просто цели своей добилась.
— Что так неласково? — пропели с той стороны забора. Голос был молодой, сильный как равнинная река. Сила в нем так и пела, норовив выплеснуться за края.
— Красуется, — поморщилась Оксана.
— А что же Юлия свет Николаевна поздороваться не вышла?
— Много чести, — одними губами пробормотала я, — не царское это дело. А вслух ответила: "Спит она. И я пока не услышала, почему мы должны ее будить.
За калиткой послышался смех, удивленный и даже одобрительный:
— А придется! Будешь будить, скажи — Алена пришла свое забрать... — голос сел почти на октаву. Мне некстати подумалось, что калитка-то хлипенькая, сама бы ее спокойно ногой вышибла. А Хукку — так и ладонью. От честных людей калитка.
Но не сегодня. Вечером я в нее аж три гвоздя наговоренных вбила, так что сейчас ее на тяжелом танке не вынесешь. Другое дело, что старая ведьма посерьезней танка.
— Как интересно, — пропела я, стараясь попасть в тон незваной гостье. Мне голосом с ней мериться было рано, но надо же лицо держать! — И думаешь — впустим? В таком почтенном возрасте такая наивность.