Когда дверь открылась и Виола встретилась с Кариной взглядом, то поняла: сестра знает, зачем пришел «подкидыш».
– Он сам тебе рассказал? – со знакомой до боли жадностью прищурилась Карина.
Она почти улыбалась. Но, скорее всего, Виоле это показалось. Даже наверняка.
Она вернулась домой, ждать с работы Сергея. В голове теснились мысли и преобладала самая жуткая: остаться одной, с малым дитем на руках, безо всякого опыта вольной жизни в свои восемнадцать.
Давид весело лопотал, глядя на маму из кроватки.
К приходу мужа Виола уже почти убедила себя: Сергей не виноват. Ядовитые испарения с той полной шепотков кухни отравили ему кровь, заставили потерять голову. А Карина просто думала не мозгами, а тем, что между ног. Сергей и правда был очень симпатичным, чего там…
– Давай уедем куда-нибудь, – ночью сказала Виола мужу, изо всех сил прижимаясь к его боку.
– Давай, – пожал плечами он и потянулся за сигаретами.
Он курил, а Виола глубоко вдыхала, втискивала в себя этот дым: запах мужа, первой своей любви. В глазах стояли непролитые слезы.
***
В маленьком скверике привычно журчал фонтанчик. Мартино бросил велосипед, запрыгнул на каменный бортик, подставил рот холодной струе.
– Мы только из дома, – хихикнул Давид.
– Ну и что? – мотнул длинной челкой Мартино, вытирая губы. – Тут вода вкуснее.
– Жарко, – вздохнул Давид. – Поехали в парк.
– Да ну, – скривился Мартино, – там, небось, опять эти сидят.
– Они же тебя не трогают, – пожал плечом Давид. – Да и рановато, еще день.
– Ну да, – вздохнул Мартино и побрел к велосипеду, обтер мокрые руки о шорты. – Но все равно. Давай лучше до пьяцца Сольферино сгоняем!
– Через парк короче.
– Поедем через университет.
Давид засмеялся.
– А что на Сольферино? Фонтан? Забыл уже, как тебя оттуда карабинер выгонял?
– Хочу у воды жить, – серьезно сказал Мартино, трогая ногой педаль. – В маленьком домике на берегу моря. Буду тебя приглашать, а больше – никого.
– О, а как же Мария, романтика, свадьба, десять детей…
– Заткнись, – фыркнул Мартино, – ты мне эту Марию будешь до гробовой доски напоминать?! А дети… бр-р-р!
– Да ла-адно, – протянул Давид, хлопнув друга по плечу, – Нико выводит?
– Меня выводят все, – зверски оскалился Мартино, – Нико, кстати, сейчас не особо лезет…
– Конечно, потому что они с Ноа предпочитают выводить меня, – вполголоса пробурчал Давид.
Раскаленные улицы шуршали опавшими цветками декоративных вишен, сухими узкими олеандровыми листьями. Давид по израильской привычке надевал кепку и везде таскал с собой бутылку с замороженной водой. Мартино же обходился солнечными очками и уличными питьевыми фонтанчиками. Воскресный полдень прижег мостовые, редкие туристы прятались в тени цветных зонтиков и навесов кафе, откуда-то одуряюще пахло свежим хлебом. Двое парней на велосипедах вихрем пронеслись по площади, распугивая голубей, звон колоколов на часовой башне ударил в уши.