Но сейчас Лиссу волновал не очередной выход за пределы базы. Снова отрывки из прошлого, причем надоевшие, каждый раз одни и те же шесть-семь фрагментов. А в последние дней десять и вовсе три-четыре… Неприятно. Девушка знала, что люди могут видеть какие-то свои, удивительные сны, в которых происходят вещи, в реальности никогда не происходившие, но представить такое не могла. Как могло Альфе сниться, что она стала рыбой и плавала в Комсомольском пруду. Она же ведь ей не была, верно? Потому что у ее миленькой подружки совершенно другая способность.
"А может она подчинила рыбного призрака? Или призрака рыбы..?", — Лисса запуталась и бросила над этим думать. От таких неразрешимых вопросов всегда болела голова и начинало накатывать то, неправильное ощущение, с которым она жила годами. До того момента, как встретила Мать.
Не важно. Некоторые темы не стоит трогать. Ей всегда снились только обрывки памяти. Желтые стены того страшного дома, скучные в своей вынужденной жестокости лица, первое осознание себя, мысли как четкая речь и образы, а не сломанные витражи из эмоций и чужих обрывков слов, обретение Матери…
Много чего еще. Однако последние десять дней она видела только три разных отрезка своей жизни. Бой с Отшельником и его последствия, встреча со своими первыми друзьями и бой за ЦУМ.
Последний вышел самым болезненным. Не из-за тварей, нет, хотя она прошла по грани. К счастью, ограничения не давали сбоев. Не думать, не чувствовать, не ощущать, не переступать пределов каменной ниши. Убивать зомби оказалось, к тому же, тем легче, чем меньше защищаемая территория. Ограничить собственную мобильность оказалось хорошей тактикой. Она запомнила.
Вот только этого все равно было недостаточно. Лисса не могла умереть там, не после тех слов от Матери. В тот момент ввести одно-единственное дополнительное ограничение показалось правильным. Может, так оно и было, она не могла сказать точно.
Из-за навязанных ей же самой правил, девушке пришлось молчать и не подходить к товарищам из-за навыка. Не пытаться спасти, не привлекать внимание, не попадаться на глаза, избежать контакта после атаки. Заранее взятое самоограничение, что она уйдёт не попрощавшись, увеличило ее силы настолько что это хрупкое тело совсем не пострадало в той бойне.
"Простите меня. Простите, простите…" — Лиссе было стыдно смотреть на беспокойство и грусть на лицах товарищей. На их решимость и бесплодные поиски. На ссоры с остальными. Из-за нее, все из-за нее.
Навык уже не действовал, но она и так потеряла слишком много времени на помощь этой команде и людям в целом. Ни Мама, ни ее советницы не одобрят. "Помогать людям, значит дать им шанс возвыситься над нашей собственной группировкой, как ты этого не понимаешь?!"