--
Откуда у тебя такие познания в парусном деле?
--
Яхтингом занимался, поэтому с парусами на этой лоханке управлюсь, если папуасы кочевряжиться начнут. Поговори с ними по-хорошему. Может и не придется по-плохому. Им-то какая разница, куда идти?
--
Ладно, попробую... Действительно, как бы эти бандюки на Сицилии не решили нас кинуть...
Неожиданное предложение изменить конечную точку маршрута показалось Новосадскому заслуживающим внимания для воплощения в жизнь его плана. Если раньше он собирался добираться с Сицилии окольными путями до Рима в советское посольство, что было весьма непросто, то в варианте с Грецией все резко упрощалось. Да, сам морской переход гораздо дольше, и сам бы он на него не решился. Но если в его команде есть один яхтсмен, который сможет разобраться с этим плавучим парусно-моторным антиквариатом, то почему бы не попробовать? Ведь действительно, Пирей и Афины находятся рядом. А в Афинах тоже есть посольство СССР, и добраться до него будет не в пример проще, чем от Сицилии до Рима. Переговорив с Джонсоном, Новосадский озвучил новое место назначения. В любом другом случае Джонсон бы его послал, но у него был категорический приказ куратора -- везти, куда скажут, если это физически выполнимо. Поэтому ограничился тем, что задрал сумму за доставку втрое. Хоть и жалко было Новосадскому расставаться с деньгами, но деваться некуда. Если бы только сказал, что денег нет, последовал бы резонный вопрос -- а на какие шиши вы собирались в Америку ехать? Поэтому, поскрипев зубами, расстался с наличной валютой из своего кармана. Ибо с "потемкинцев" все равно взять было нечего. Справедливости ради надо сказать, что "потемкинцы" не были бесполезным балластом на борту. Они сами добровольно распределились по вахтам и помогали с парусами. Погода по-прежнему стояла хорошая для зимнего сезона, дул ровный западный ветер, поэтому фелюга легко давала семь-восемь узлов, экономя топливо. И так продолжалось до мыса Тенарон, являющегося важной точкой на маршруте всех судов, идущих в Эгейское море с запада, и выходящих из него. Тенарон никак не минуешь, поскольку мимо него -- кратчайший и самый удобный путь, поэтому движение здесь всегда довольно интенсивное. Даже начало войны не изменило эту ситуацию.
Рано утром, когда фелюга подходила к траверзу Тенарона и горизонт посветлел, слева было замечено крупное судно, шедшее с севера от пролива Отранто. Видимость была отличная и его ходовые огни заметили давно. На судне тоже заметили небольшой парусник и держались в стороне от него, не мешая следовать своим курсом. Когда окончательно рассвело, стало ясно, что это большой сухогруз, направляющийся в Эгейское море. Пароход обогнул Тенарон и стал догонять фелюгу, по прежнему соблюдая безопасную дистанцию. Контрабандисты не обратили на это особого внимания. Идет себе пароход и идет. Главное -- не мешает. Пассажиры тоже поначалу лишь мельком глянули на попутчика, много тут таких. Но, когда пароход подошел достаточно близко, и на его борту удалось прочитать название "Московский комсомолец"... Вот тут-то капитан второго ранга Новосадский и совершил ошибку. Достал пистолет и приказал Джонсону быстро убирать паруса, запускать мотор и идти на сближение с пароходом, пока он не ушел вперед и можно привлечь его внимание. Контрабандисты не поняли этого пассажа и потребовали объяснений. На что Новосадский выстрелил в воздух и сказал, что следующая пуля -- мистеру Джонсону. Контрабандисты засуетились, бросившись к парусам, а бывший яхтсмен и бывший старший матрос морской пехоты Владимир Зеленский, сразу врубившийся в ситуацию, злобно процедил.