— Комната давно не использовалась, льерра Эльвин, — произнесла, оправдываясь.
— Надеюсь, её убирали не десять лет назад, — хмыкнула я.
— Что вы, убирают исправно, ваша светлость!
— Чаю, — кивнула я. И на всякий случай повторила: — Две чашки.
Оглядела гостиную. Обнаружила сложенные в камине дрова и взмахом руки зажгла огонь. Огненный маг я, в конце концов, или нет? Пусть это и не считается хорошим тоном, но дожидаться, пока разбуженные среди ночи служанки сделают всё вручную, желания не было.
Следующими запустила магические светильники, придавшие уют даже мрачному залу в коричневых тонах.
Впрочем, здесь имелись и диваны — один прямо у камина. И кресла, и маленькие столики. И даже ковёр на полу. По сравнению с голой комнатой, в которой последние десять лет спал Эрдан, когда его пробуждали из теневого стазиса, Коричневая гостиная казалась если не роскошной, то хоть относительно уютной.
— Выбирай место, — повела я рукой.
— На коленях на полу? — хмыкнул раб.
— У кого-то были такие требования? — с недоумением спросила я.
— Разумеется. У всех. Если уж пытались меня куда-нибудь вывести. Проверить моё послушание.
— Садись, где нравится, — отозвалась я. — Поговорим.
Странно. Очень странно. Принц представил мне этого мужчину как опасного пленника, которого держат исключительно в качестве воина. Даже не воина — у него и воли-то своей нет! Скорее оружия. Но и с оружием так не обращаются! Его нужно чистить, беречь и хорошо ухаживать! Даже за обычным мечом!
Эрдан, наконец, выбрал диван поближе к камину. Я опустилась на соседнее кресло. Подождала, пока вернувшаяся служанка расставит на столе чашки, заварник и вазочку с печеньем.
На которое пленник бросил такой взгляд, словно его все десять лет ещё и голодом морили!
Я прикинула: сколько там с момента его пробуждения, часа три точно прошло? Если не больше.
— Думаю, одно-два можно, ничего страшного, — улыбнулась.
— Думаешь, твой скупой принц не обеднеет? — хмыкнул он.
— Не называй Ниссвила скупым! — возмутилась я. — Ты его совсем не знаешь!
— Я знаю его достаточно, — почти отрезал раб.
— И дело не в скупости, а в том, что тебе сразу нельзя…
— Тебе разве не сказали ничего о моей регенерации? — поднял он бровь.
— Нет, — озадаченно произнесла я.
— Мне всё можно. Почти сразу. Как только можно валять меня по полу и трахать, так и жрать.
Я поморщилась, но делать ему замечания, что он разговаривает с аристократкой, не стала. Что с пленника возьмёшь, вряд ли его обучали культурным манерам.
С другой стороны… там, в камере, где он пришёл в себя, его действительно не щадили. Но и испортить ценного воина я не могу. Он должен отправиться в бой сильным и здоровым.