Но сердце – смутный уголок.
Возьмут последнюю рубашку,
Отложенные деньги впрок,
Хрусталь, часы, ликёр лимонный,
Ковры и кожаный диван.
Ты прохлаждаться будешь сонный –
Безмолвный тюк и истукан.
Одна из них, кто помоложе,
Сгребёт бессовестно рубли,
И обе вылезут из кожи,
Таща в ломбард, что нагребли.
Ты не ведись на вид игривый,
В дом незнакомок не пускай.
Наплюй на облик их смазливый,
С родными пей зелёный чай.
Высоко в поднебесье бегут облака,
Кораблями плывут по вечернему небу.
Их вольготно несёт голубая река.
Полететь бы за ними по лёгкому следу,
Унестись беззаботно в страну красоты,
Где желанья сбываются в ясной лазури…
Все благие мечты отравила мне ты –
Истеричной мещанке, скупой по натуре,
Важно, чтобы ковёр восхищал всю родню,
Занавески с эмблемой и модные брюки,
А духовность, поэзия, боль за страну –
Не дающие отклика лишние звуки.
Тебе вычурный нужен узор на стене,
Интерьеры шикарнее, чем у соседки.
Я погряз в куче тряпок пчелой в янтаре,
Погибаю орлом в переполненной клетке.
Тяготит вещевой исполинский балласт,
Ты подрезала крылья мне – страждущей птице.
Сколь разителен мула с Пегасом контраст!
Чёрт подвигнул на жадной торговке жениться!
Я на рынках оптовых с утра до утра
Воплощаю бредовые сны и задумки.
Опостылела мне мегамоллов муштра –
Постоянно таскаю баулы и сумки.
Бунт устрою и брачный контракт разорву,
Накопившийся скарб разом сброшу с балкона,
Горделивою птицей взметнусь в вышину…
В красный родстер нагажу тебе с небосклона.
Ветра порыв – змей ушёл в вышину,
Радуясь яркости летнего света.
С лентами ромб покорил синеву,
Словно хвостатая мини-комета.
Рокот турбин – самолёт взвился ввысь,
След оставляя на аквамарине.
Слабые люди без крыл родились,
Но безотчётно стремятся к вершине.
Чувства полёт – воспарил я в стихах,
Так поцелуи твои сладострастны!
В облачных ласках купался, в мечтах,
Сбросив на землю тревоги балласты.
Беда автомобильного самаритянина
Дождь шумел заунывно, хлестал третий день.
Мегаполис пестрел разноцветно зонтами.
Вылезать из постели, вставать было лень,
Но рабочие будни тянули делами.
Лев степенно оделся, взял пухлый портфель,
Вышел в город блестящий, промокший до нитки.
Понесла, закружила волчком канитель,
Оставалось два шага до глупой ошибки.
На Садовом кольце было мало авто,
Облегченье пришло: обойдётся без пробок.
Загнала непогода сограждан в метро.
«День опасен для Львов», – распинался астролог.
Долетев до конторы за двадцать минут,
Он воздал благодарность случайной удаче.
Прошлым вечером выдался трудный маршрут,
Пять часов добирался по Киевке с дачи!
Перестали водой поливать небеса,