Стал Виктор работать билетным кассиром,
Подался в метро «Ботанический сад».
Хотя себя видел известным банкиром,
Легко согласился на меньший оклад.
Народ, словно бурные воды весною,
Сливался в подземку, тащился наверх.
Он первые дни наблюдал за толпою,
С сотрудницей секс был – внезапный успех.
С тех пор приставала напарница часто,
Призывно качала босою ногой
И даже в ширинке царила всевластно,
Когда в вестибюле был полный покой.
Его же манила красавица в белом.
Она появлялась обычно в «час пик»,
Билет покупая, смотрела несмело.
К визитам шатенки он вскоре привык,
По праздникам, в будни ждал, ёрзая, встречи,
В мечтах незнакомку бесстыдно ласкал,
Хотя видел только покатые плечи
Да детского личика бледный овал.
Зазноба была бессловесна, пуглива,
Когда получала талон на проезд,
Одета без шика, скорей сиротливо.
С такою дочуркой приятен инцест!
Стал Витя оказывать знаки вниманья,
Нарочно держал у окна пред собой.
Но коротки были моменты свиданья,
Гонимые жаждущей ехать толпой.
Когда появлялась богиня-виденье,
Его заполнял вожделения шквал.
Она ковыряла ногтём объявленья,
Пока медяки он в стопу собирал.
Желая при ней походить на эстета,
Степенно считал он оплату в рублях,
От девушки робкой дождался ответа.
Красотка вспылила: «Ты что, на сносях?
В деньгах копошишься блохой на верёвке,
Болезненный самый из сотен калек.
Способностей, опыта нет и сноровки.
По двадцать минут выдаёшь, дурень, чек!
Коробочки клеить тебе, инвалиду,
А ты сидишь в кассе, мурыжишь народ
Уныло, как будто ведёшь панихиду.
Откуда такой туповатый урод?»
Закончив его покрывать матюгами,
Сгребла краля сдачу, билет на метро.
«Таких раздолбаев пинают ногами», –
Добавила вслед и, одёрнув пальто,
Пропала в потоке вблизи турникета.
Высокой фигуры исчез силуэт.
Не дал Виктор грубой шатенке ответа.
Пропала надежда на скорый минет.
Осталась в мечтаньях прелестная дева.
Он доблестный труд отдаёт москвичам.
В постели коллега командует, стерва,
Её обнимая, грустит по ночам.
Он кормил голубей отрубями,
Кошку ряженкой свежей поил,
Одарял безработных рублями,
Тараканов три дня не травил,
Улыбался прохожим сердечно,
Зажигал всюду праздничный свет,
Относился к потерям беспечно,
Восхвалял наступивший рассвет,
Ликовал, бил на счастье посуду,
Был с соседями грубыми мил…
Он неделю шалунью-подругу,
Словно кролик-ударник, любил.