— Анджелина…
Он шире распахнул полы жакета и края расстегнутой блузки, а затем, слегка отстранившись от нее, дотянулся до накидки, лежавшей в углу сиденья и, развернув полотнище, укрыл себя и Анджелину. Под теплым уютным одеялом его руки начали медленно ласкать все тело Анджелины, поглаживая, дотрагиваясь и ощупывая каждый его закоулок; он все сильнее сжимал ее в своих объятиях, как бы стараясь заново оживить в себе ощущение ее кожи, ее тела, ее плоти. Она чувствовала, как его ладонь, скользнув вниз по ее бедру и дойдя до колена, начинает приподнимать тяжелый бархат юбки. Он быстро расстегнул свою одежду и стянул с себя брюки, потом, повернув Анджелину лицом к себе, Рольф раздвинул ее колени, положил одно из них себе на бедро, и, удобно расположившись, прижался к ней.
Карету тряхнуло на ухабе, и Анджелине послышалось, что Рольф тихо рассмеялся, когда ее слегка подбросило на сиденье и плотнее прижало к нему. Она постаралась немного отодвинуться, но его хватка была железной. К тому же уже было поздно, он глубоко вошел в нее, овладев всеми ее чувствами и ощущениями.
Приноровившись к ритмичному покачиванию кареты, Рольф некоторое время действовал в том же ритме. А потом поднялся над Анджелиной, положив ее бедра на край сиденья, и снова атаковал ее, с каждой секундой наращивая темп. В этот момент колесо кареты попало в рытвину. Анджелина почувствовала, что ее неудержимо бросило вперед — на Рольфа. Рольф успел увернуться, так, что она не задела его самый уязвимый орган, который, впрочем, имел сейчас воинственный и несгибаемый вид: одновременно, чтобы смягчить ее падение он перехватил сильными мускулистыми руками тело Анджелины и прижал к груди, приняв весь удар на себя и застыв на мгновение в неудобной позе, но тут карета издала страшный скрежет и снова резко рванулась на глубокой рытвине, края которой царапали по ее дну. Не удержавшись, Рольф и Анджелина упали на пол. Он сильно ударился плечом о противоположное сиденье, в то время как Анджелина тяжело упала ему прямо на грудь. Рольф издал нечленораздельный стон, задохнувшись так, что не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, а потом его тело мелко-мелко задрожало. У Анджелины все похолодело от страха, но тут она заметила, что он просто хохочет. Его неудержимое веселье передалось и ей, и она, прыснув, тоже залилась беззаботным смехом. Так они лежали на груде упавшей одежды — на бархатной юбке, брюках Рольфа, нижнем белье Анджелины, а сверху — с сиденья — на них упало прогулочное платье из серого фая и накидка, подбитая мягким блестящим мехом. Запутавшись в этом ворохе, они хохотали во все горло не в силах остановиться.