И мы вернулись домой, не говоря ни слова.
Неделя с родными пролетает незаметно. Эти выматывающие и счастливые дни быстро заканчиваются, хотя я думала, что они будут тянуться вечность.
И вот настаёт время отъезда, а противоречивые чувства возрождаются внутри.
Не хочу, чтоб они уезжали.
Но понимаю, что ещё немного – и сойду с ума.
Смотрю на них, на то, как чемоданы опускаются в багажник, и грусть накатывает.
Да, у меня есть Артур, но… Это ведь неродная кровь.
Слёзы наворачиваются. От всего.
Пусть это гормоны, но сейчас так хочется прорыдаться!
А ещё сильнее вгоняет в хандру другое. Я прикрываю маленький живот платьем в надежде, что про него забудут. Ничего не скажут.
– Солнышко моё, – бабушка успокаивающе гладит меня по голове, а из-за этого только сильнее прорывает на слёзы. – Мы скоро приедем.
– Да, приедем, – хватает Мила меня за ладони. – Совсем скоро. Ты ведь обещала!
Да, обещала. Я предложила им переезд. И, отказываясь слушать их мнение, поставила перед фактом. Мне всё равно. Я хочу, чтобы они были рядом, под присмотром. Артур всё оплатит. Только… Чуть попозже.
– А я обещаю не только тебе, – зелёные глазки загораются. Но Мила жмурится, обнимая меня, и выпаливает: – Но и малышке! Мы приедем, как только ты скажешь! Мы выберем ей имя и пойдём покупать кроватку! С балдахином!
Розовая большая кроватка в детской. Та, о которой я мечтаю каждый день. А во сне она окрашивается в красный, когда врач говорит, что наша девочка с патологиями и не выживет. И так каждую гребаную ночь, когда просыпаешься в слезах и дышишь через рот, боясь разбудить Артура звуком своих соплей.
На протяжении чёртовых двух месяцев!
Просыпаясь, я проклинала себя. Артура. Врачей. Потому что с этим ничего не сделаешь. Я узнавала насчёт болезни Беркута. Звонила знакомой, пыталась узнать больше информации. И везде неутешительные результаты. Не умрёт во время беременности – так сделает это потом.
Почему всё это? Мы живём в современном мире, где возможно всё! Даже рак можно победить, хоть и не во всех случаях. Химиотерапии, таблетки. Железная воля, стремление жить и желание. Почему сейчас, желая всей душой, я не могу услышать одно?
Ваш малыш здоров!
Да у него даже шанса на лечение нет!
Гребаная неизвестность. Хотя ответ у меня уже есть.
Я ведь чувствую. Материнская связь прочнее всего. Порой я словно не ощущаю её. Нет ничего. Ещё рано для ощутимых шевелений, но… Внутри пустой шар.
Мила постоянно касается его. И в эти моменты он словно лопается. Лишает всего, оставляя после себя пустоту.
Лопается мой ребёнок.
Как моё сердце, любая надежда на хороший исход.