Хотя у нас уже была близость, та ночь, что я украла, подложив себя в постель к пьяному, не понимающему, кто с ним, мужчине, совершенно отличалась от этой. Тогда я была не в себе, слишком волнуясь и нервничая, чтобы думать об удовольствии и своих ощущениях. Да и ничего приятного я в ту ночь не испытала. Лишь физическая боль, смешавшаяся с моральной. Ведь в ту ночь Осман представлял совсем другую девушку на моем месте. Он все время называл меня именем Диляры, думая в беспамятстве, что я – это она.
Я столько раз жалела о том, что сделала. Что решилась на этот отчаянный поступок. Глупая наивная девочка решила, что сможет справиться со взрослым и умудренным опытом мужчиной. Нет, Осман не был груб, но я была настолько разбита его словами и признаниями, предназначенными не мне, что физическая боль, помноженная на душевную, просто убивала, заставляя мучиться в агонии.
Но сегодня все было по-другому. Осман был со мной. Был моим и только моим. Он хотел лишь меня. Повторял мое имя вновь и вновь охрипшим от возбуждения голосом. Как же мне было хорошо от осознания того, что этот мужчина хочет меня. Меня, а не свою призрачную любовь.
– Приподними попку, – покусывая меня за подбородок, пробормотал он, принимаясь стягивать с меняколготки прямо вместе с нижним бельем.
На мгновение меня затопило смущение, но я довольно быстро смогла его преодолеть, следуя его просьбе и позволяя оставить себя в одном лишь лифчике, до которого он еще не добрался.
В голове мелькнула мысль о том, не успели ли отрасти волоски после эпиляции, но, подсчитав в уме, что не прошло и недели после посещения салона, я расслабилась. Не хотелось бы испортить наш первый раз своей щетиной. Черт! Не о том, Ксюша, думаешь! Или это способ отвлечься от того безобразия, что творят его руки, лишая меня всякой воли?
Разве можно иметь такую власть? Меня буквально потряхивало от каждого его касания! Вот пальцы прошлись по бедру, добрались до коленки и начали медленно ползти вверх по внутренней поверхности бедра... Не выдержав накала, я сжала ноги, зажав между них его ладонь и не дав ей добраться до самого сокровенного. Не знаю, почему я так стеснялась, но сама мысль о том, что он коснется там… Почувствует, насколько я влажная…
– Что такое, лапа? – заставляя меня захныкать, уткнулся он лицом в мою вздымающуюся от частого дыхания грудь.
Провел языком вдоль кромки лифчика и куснул за мягкую плоть, тут же зализывая укус языком.
– Вернемся к этому позже, – явно поняв мое смущение и оставив бедра в покое, Осман полностью переключился на мою грудь. – Какая красивая девочка, – прошептал он, подсовывая руки мне под спину и нащупывая застежку.