И, зная характер Владимира Ильича, можно предположить, что брошюры он пишет самым серьезнейшим образом, с полным напряжением ума, привлечением всех сил. И его агенты в России займутся сбором сведений, способных и удивить, и поразить западного читателя.
И на следующем съезде партии все эти Плехановы, Мартовы и прочие потресовы будут выглядеть очень и очень бледно. Местечковые болтуны, и только. Лягушки в болоте. Нет, даже не лягушки — головастики!
Но это так… мелкий побочный эксперимент. Важнее другое: предотвратить гибель Государя с семьёю и последующую за этим смуту, что вошла в историю как «Семь дней в мае». Не то, чтобы Шефу было жалко Николая Александровича. Никого ему не жалко. Просто хочет посмотреть, как будут развиваться события, если вместо взбалмошного Михаила на троне останется спокойный и рассудительный Николай. Любопытно ему.
И вот теперь начинай сызнова. Никитин Валерий Николаевич, установленный наводчик анархотеррористов, теперь бежит куда глаза глядят — или лежит на дне морском, с колосниками, привязанными к ногам. Уже неважно. Есть ли у него дублер? Возможно. Если нет, то скоро будет. Но как его найти? Не думаю, что дублер будет устраиваться на службу в ванные заведения. Вряд ли. Теоретически, чисто теоретически дублер должен быть там, где сможет получать сведения о присутствии Государя в Ливадийском дворце. Но это вовсе не обязательное «смотрю и примечаю» с помощью мощного бинокля или даже вот как у меня — телескопа. Критических точек множество. Почта, телеграф. Полиция. Да практически все казенные учреждения будут поставлены в известность о присутствии Государя. Чтобы трепетали, бдели и старались.
Что ж. Можно ведь и с другой стороны подойти. С царской. Идти от царя к цареубийцам.
Но это не сегодня. Царя поблизости нет. Придется годить.
Маленькая лампочка, символ прогресса, давала света чуть более свечи, и я, за письменным столом, среди бумаг мог вообразить себя Гоголем, Пушкиным или даже Юрием Казаковым.
Но не воображал.
Не то у меня настроение — воображать. Писатель, что Гоголь, что Казаков, пишет для читателя-конфидента, пусть и не существующего на самом деле. А я… За что ни возьмусь, получается отчет о проделанной работе, и только.
И это не беда, многие известные, а, главное, читаемые книги — отчет о проделанной работе, будь то поиск капитана Гранта, расследование пропажи алмаза Раджи или история с подвесками королевы.
Беда то, что моя работа не проделана, вот в чем проблема. Кому нужен отчёт о непроделанной работе? Вернут с надписью красным карандашом: «Завершить!»