— А! Барин нашелся! — обрадовался мелкий. — Не было ни гроша, а тут алтын!
— Я есть япопона самурая! Я буду вас убивайт быстро, ири вы сограситесь быть моими рабами!
— Чего это он лопочет?
— Убить грозится, — рассмеялся мелкий.
— Это хорошо! — и второй, со сломанным мизинцем, достал нож. Только держал он его, нож, неловко. Из-за мизинца.
— Ты есть борьшая бака, — сказал я, — и я тебя сирьно накажать!
И наказал. Всех троих.
Через пять минут они на коленях уползли назад, в трактир, крича «Слава Японии! Слава Японии».
Так они до завтрашнего вечера кричать будут.
Шеф, конечно, не приветствует применение практических магик, утверждая, что с магией каждый дурак успеха добьётся. С другой стороны, что проку в магии, если её вовсе не применять? Нет, тут тот случай, когда она, магия, вполне уместна. Так я Шефу и скажу. Если спросит.
— Одевацца, господина хорошая, — сказал я совсем уже замерзшему прохожему. Тот поспешил облачиться.
— Вы… Вы японец?
— Банзай, — ответил я, и удалился.
Теперь по столице прокатится слух о таинственном самурае, спасшем русского титулярного советника от русских же головорезов. И о головорезах, уверовавших в Японию настолько, что те стали славить нашего врага прямо в лицо нашим патриотам. И, возможно, полиции.
Кто ж этот самурай? Уж не Черный ли Злодей?
И люди устремятся в электротеатр, а там билеты давно распроданы. Но — ура-ура! Завтра суворинская типография отпечатает первый выпуск романа-фельетона «Ветка Сакуры на Невском Проспекте», о невероятных приключениях русского офицера с крейсера «Варяг» Ивана Петрова и японского самурая Буракуву Ирана, посланного в Санкт-Петербург с секретным предписанием — тогда посмотрим. То есть почитаем. Или сначала почитаем, а потом посмотрим.
Постепенно я выбрался в места воистину столичные — с электрическим освещением, с чистой публикой и с дюжими полицейскими, следящими за соблюдением общественного порядка. А совсем рядом, хорошо, пусть не совсем, но рядом — кипят возмущенные инстинкты. И надолго ли хватит бравых полицейский с шашками в ножнах и револьверами в кобурах, когда вдруг на Невский выйдут тысячи и тысячи заклейменных проклятием рабов? Граф Артеньев вооружил семейство револьверами. Но смогут ли дамы, гимназисты и почтенные надворные советники стрелять в людей?
Об этом я подумаю завтра.
А сегодня отдохну и развеюсь. Заслужил. Ну, я так считаю — заслужил.
Прогулка по Невскому — чем не отдых? Тут, верно, во множестве прекрасных блондинок и брюнеток, но — зима, не очень-то и разберешь.
И потому я особо и не разгулялся. Да и время поджимало. Я выбрал конку — отчасти и как аттракцион. Любопытно же. Хотя трамвай лучше — тот, дореволюционный трамвай, когда запрещалось набиваться под завязку и выше, ехать пьяным, плеваться и осквернять воздух, зрение и слух.