— А что им, по-вашему, интересно, рабочим? — спросил Морозов.
— Синематограф! Вот увидите, Савва Тимофеевич, через пять лет всякий рабочий будет посещать электротеатр раз в неделю! Набираться знаний, ну, и развлекаться, да, не без этого. Право, займитесь электротеатром, это и увлекательно, и полезно в гражданском смысле, и прибыльно.
— Что это вы, господин барон, всё о прибыли да о прибыли? Будто и не барон, а промышленник.
— Каждый барон — промышленник. Организатор производства. Тем мы, бароны, и живы — доходами с хозяйства. Не царским же жалованием.
— Тогда вы должны понимать, что нелегальная газета не может вот так сразу приносить прибыль.
— Может, Савва Тимофеевич, ещё как может! Вот контрабанда — я указал на чай — нелегальна, а прибыль громадная. И потом, кто мешает выпускать легальную газету, а уже с прибыли — нелегальную? Вариантов много. Но куда как проще в каждом номере взывать «спасите!», «помогите!» — и посылать своих эмиссаров потрясти полезных идиотов.
— Кого?
— Это они между собой так называют доноров из промышленников — полезные, мол, идиоты. Дают деньги на свою погибель. Ну, да пусть их, заговорщиков. Пока издают газеты, они безвредны. Хуже будет, когда они позовут на баррикады, резать буржуев.
— Ну, это вы того… преувеличиваете.
— Хорошо бы, Савва Тимофеевич, хорошо бы…
Ушёл Морозов задумчивым. И совершенно забыв о причине прихода, о Марии Андреевой.
Вот она, сила марксизма. Ну, и чай начинает действовать поразительно быстро. Возвращает трезвость мышления.
Я тоже прошел вдоль грибной делянки. То там, то сям проглядывали белые шарики. Дождевики. Позавчера дождик был. Между прочим, дождевик — вкусный гриб. Сейчас погуляю с Булькой, и соберу первый урожай.
14 августа 1904 года, суббота
Ялта
— Здесь будет самое знаменитое место Ялты, — сказал я, указывая на камень, о который споткнулась Мария.
— Ты серьезно? — спросила она.
— Серьезнее не бывает. Я купил этот участок. Все восемнадцать десятин. Отсюда начнётся Город Грёз!
Участок, признаться, был средненький — с точки зрения человека, собирающегося строить жильё. Но у меня были планы иные. Кинофабрика! Павильоны, бассейн, производственные помещения, склады — всё разместится. Со временем.
— И кто будет грезить?
— Весь мир, Мария, весь мир. Санкт-Петербург и Вена, Берлин и Париж, Лондон и Рим! Синематографу принадлежит будущее!
Хочешь ли ты стать частью этого будущего? — и, перейдя с восторженного тона на деловой, добавил: — Суворин пишет, что готов вложить в синемафабрику сто тысяч.
— И этого хватит?
— Для начала вполне. И у меня есть кое-что, и Савва тоже интересуется. Первую фильму начнем снимать через месяц. Так что решайся.