Но сейчас я не хожу. Сейчас я сижу в кабинете, среди книг, читаю «Новое время» за вторник. Государь провел смотр войскам, парад гвардейской артиллерии счел «блестящим», Маньчжурская армия продолжает сосредотачиваться под Ляоянем, вторая Тихоокеанская эскадра делает последние приготовления перед походом, знаменитый писатель Чехов, как сообщают осведомленные люди, завершает написание новой пьесы, известный писатель Пешков не показывается на публике восемь недель, местонахождение его неизвестно…
Я поднялся на башенку. Здесь у меня усовершенствование: установлен астрономический купол. Поворотный, с двумя забралами. И телескоп сменил на восьмидюймовый рефлектор. Пять тысяч рублей на исследование пространства, да. Немцы ставили. Роскошь, понимаю, но вот такая у меня причуда. Нет, на небо сегодня смотреть — пустое, тучи на небе. А вот Ливадия — как на ладошке. И море. Броненосец замечу издали.
Но и Ливадия смотрит сны, и броненосцы. Не бороздят просторы Черного моря. Сейчас в море уходят шаланды. За кефалью попозже, за контрабандой пораньше. Пока темно.
Но ни рыбаки, ни контрабандисты меня не интересовали.
Ещё раз посмотрел на Ливадийский дворец. И глазами, и через экран визора. Да, двадцать второй век, ну и что?
В Ливадии благодать. Всё тихо и спокойно.
Пока тихо и пока спокойно.
30 августа 1904 года, понедельник
Ялта
— Нашлись! Оба нашлись! — Синани потрясал газетой, словно агитатор красным флагом, воодушевляя отряд на баррикадах.
Отряд воодушевился.
— Кто нашлись? — спросил Альтшуллер.
— Где нашлись? — спросил я.
— Антон Павлович и Алексей Максимович! В Японии!
— Где-где? — спросили мы оба.
— В Японии, в городе Нагоя. В приюте для русских военнопленных.
— Приют? — Альтшуллер соло.
— Концентрационный лагерь, — сказал я. — Нагляделся в Африке.
— Япония не Африка. Япония — культурная страна, — вступился за Японцев Синани.
— Ну да, ну да. Японский самурай волен проверить остроту меча на любом встречном крестьянине, — сказал я.
— Это прежде так было. А теперь нет. Теперь запрещено.
— Привычка-то осталась.
— Погодите вы о самураях, — сказал Альтшуллер. — Как Чехов там оказался? Он что, в плен попал?
— Нет, не в плен. Антон Павлович от Международного Красного Креста поехал. Будет врачом при военнопленных. В приюте, — ответил Синани.
— А Пешков?
— Газету собирается выпускать. Опять же для военнопленных.
— Что ж, газета да… газета дело важное. Что за газета, на чьи деньги?
— Не пишут, — Синани ещё раз пробежал заметку. — Нет, не пишут.
— Ну, на какие деньги во время войны может русский человек выпускать для русских военнопленных газету в Японии?