Конец партии (Птица) - страница 2

Григорович прибыл в Кронштадт из Ораниенбаума на миноносце «Прыткий», в надежде обуздать созданную коммуну. Но озлобленные матросы через час уже собрались вокруг здания Морского собрания, где была организована встреча. Часть из них проникла на заседание Кронштадского совета, с недвусмысленной целью арестовать адмирала. Ну, или разорвать, там же.

Но Григорович был много наслышан о новых нравах членов коммуны и подготовился, взяв с собой хорошо вооружённую охрану. Состоявшиеся переговоры ни к чему конкретному не привели. Они представляли собой одну болтовню и жонглирование лозунгами, но арестовать Григоровича местная коммуна не решилась.

Самых буйных и агрессивных отрезвили карабины и пулемёты. Да и тот факт, что Григорович был назначен Керенским, изрядно остужал горячие головы. Многие ещё помнили штурм Таврического дворца. Но, тем не менее, Григорович был вынужден уехать из Кронштадта ни с чем.

Его короткий разговор с Ламановым был непритязателен и однобок.

— Товарищ студент, — обратился к нему Григорович. — Кого вы представляете?

— Я — глава Кронштадтского совета солдатских и рабочих депутатов. И поэтому прошу вас обращаться ко мне соответственно. Я представляю здесь интересы рабочих, солдат и матросов.

— Понятно. Цель моего приезда — признание Кронштадтским советом депутатов главенства Временного правительства. Вследствие чего Кронштадтский гарнизон должен подчиниться мне, как командующему Балтийским флотом, и товарищу Керенскому, как морскому министру.

Но Ламанов словно бы не слышал сказанного.

— Мы отказываемся признавать его власть и полномочия. Керенский незаконно арестовал настоящего командующего, выбранного матросскими депутатами, адмирала Максимова. А вы — самозванец и ставленник диктатора.

— Ну, я бы не стал разбрасываться такими словами, юноша.

— За мной стоят рабочие и матросы Кронштадта! — повёл рукой Ламанов. — Они не допустят произвола. Берегитесь, господин адмирал!

— Спасибо за предупреждение. Возможно, это и так, но вы обрекаете своих людей на различные несчастья, противопоставляя их законной власти и революции.

— Революция — это мы! — с пафосом произнес на это Ламанов. — И мы не стремимся к диктатуре, как господин Керенский, объявивший себя вождём революции.

— Товарищ Керенский, — заметил адмирал, — военный и морской министр, и по совместительству ещё и министр МВД. Вы не боитесь столкнуться с его волей и силой?

— Ха! Вы меня хотите запугать? Вы угрожаете мне? Самодержавие пало! Да здравствует новое самодержавие! Опять реакция и полицейский произвол! Мы этого не допустим! У нас коммуна, и мы будем делать то, что захотим! Анархия — мать порядка! Так товарищи?