Прервав связь, я услышала топот по лестнице и в комнату ворвался дедушка Олав со словами:
— Чувствую, началось! — и предвкушающе потёр руки, — наконец-то! — и присел рядом со мной, уставившись на шевелящиеся яйца.
— Анюта, Олав, чего это вы расшумелись? — в помещение вошла бабушка, а позади неё маячила Моника, бесхитростно вытягивая шею, чтобы хоть что-то рассмотреть.
— Бабушка, птенчики рвутся наружу, — улыбаясь ответила я, — можете им приготовить воды? Пока ничего интересного не происходит.
Мы с Олавом сидели очень тихо, даже не переговаривались, гипнотизируя треснутые яички. Ну! Расходитесь вы уже! Так и хотелось поторопить свершиться чудо рождения, но мы не смели даже переглянуться, настолько завораживало происходящее. Точно какая-то магия.
Не знаю, как долго мы так просидели, тело затекло и я, с тихим стоном поменяла позу.
Тут раздался грохот снизу и снова топот ног, бегущих по лестнице людей. Дверь распахнулась, но её вовремя придержала шустрая рука, я оглянулась: на пороге стоял Хайл, а позади него маячил… Эдор ва Гору собственной персоной.
Они оба сели чуть позади нас, и также молча уставились на яйца, которые вот-вот должны были полностью "разойтись".
За окном мелькнула огромная тень, а следом глаз Вала уставился на нас, затем сменился головой любопытного Анзо. Я спокойно поднялась и отворила створки, впуская птаха внутрь комнаты. Вместе с птахом мы присели на дощатый пол и я, обняв питомца, сосредоточилась на происходящем волшебстве.
Не успел Анзо успокоиться под моими поглаживающими пальцами, как все три скорлупы с громким треском бахнули. Да-да! Именно так! И по комнате поплыл туман мерцающей голубоватой дымки. Я даже прикрыла глаза ладонью.
"Кру!"
"Крруу!"
"Кур-лы!"
На три голоса разложилось восклицание новорождённых птенчиков. И тут же туман втянулся в щели пола, а затем и вовсе исчез. Как и скорлупки от яичек.
На матрасе стояло три птички размером мне до середины икры и с интересом крутили головами, разглядывая зрителей. Все трое выцепили меня взглядами и счастливые прыгнули в нашу с Анзо сторону. Всех их я гладила и смеялась. Забавные и милые, с пёрышками от белого до нежно-голубого, от чуть зеленоватого до ярко-синего, с ярко жёлтыми клювами.
Но отличия в них всё же были ощутимые: один был чуть крупнее остальных двух и с торчащим хохолком, второй имел нежно розовые чуть золотистые лапки, а третий и вовсе практически полностью беленький, за исключением грудки и головы — они были голубыми.
— Ты общаешься со всеми одновременно? — в мои мысли ворвался вопрос, заданный Эдором.