В этом доме мы жили полтора года и из-за моей вечной занятости и нелюдимости я толком и не знала, что за люди живут вокруг меня. Моё упущение, наверное. Нужно наверстать. Мне предстоит идти с ними бок о бок энное количество дней. А может недель. Есть потребность изучить своё нынешнее окружение, хотя бы в общих чертах.
Посмотрела на бабушку. Убедившись, что она не замерзла, бросила взгляд на новое солнце. Оно было немного другим, более бледным, что ли? Не уверена, возможно, преувеличиваю.
Первый привал организовали через пару часов. Нытьё женщин и возмущения стариков, заставили наше "руководство" объявить отдых.
Сухой лесочек стал нашим топливом для шикарных костров. Срубили всё. Подчистую. И надо же, вся древесина загорелась. А я ведь сильно сомневалась: в таких погодных условиях эти деревья должны были превратиться в сосульки, но… И это ещё одна странность, которую я отложила в копилку своих наблюдений.
Никто не экономил: перекус забабахали такой, что я рот приоткрыла. Это же надо, какие у меня соседи беспечные.
— Вы что делаете, Альберт Акакиевич? — возмутилась я, когда мужчина полез в мой рюкзак с запасами и начал в нём деловито рыскать, — нужно экономить еду. Всем об этом скажите. И мою сумку не трогайте!
Старикашка отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.
— Не кипишуй, Аня! Скоро к людям выйдем, не вижу смысла экономить. В таких лютых условиях питаться потребно соответствующе, дабы не окочуриться от холода.
Я глубоко вдохнула. Медленно выдохнула, подняла ладонь, чтобы треснуть по загребущим рукам, но заметила, как на меня внимательно смотрит бабушка и ограничилась простым: выхватила свой ранец из рук наглеца и отчеканила:
— У бабы Нади есть ещё мешок с едой. Берите оттуда, в сторону моей собственности не смейте даже смотреть!
Акакиевич захлопнул рот так, что я отчётливо услышала, как его вставная челюсть хрустнула.
— Тогда и ты не ешь с нами! — вызверился он.
Я равнодушно пожала плечами и, отвернувшись от родственничка, откусила небольшой кусочек от протеинового батончика и с удовольствием начала жевать, оглядывая греющихся вокруг костров смеющихся, беззаботных людей.