А в это самое время на нужном ей этаже происходила душещипательная сцена, которой самое место в театре или кинозале, а не в жизни горюющей Евгении. Покинув лифт, сначала она увидела глянцево-розовый чемодан и китайскую клетчатую сумку, которые стояли у ног растрёпанной Миланы, чей просящий взгляд был обращен на Жениного мужа. Андрей на девушку не смотрел, всё его внимание было сосредоточенно на хмуром Стасе, которого он о чём-то умолял. Но о чём именно просил соседа муж, Женя не разобрала, больше её занимал подбитый глаз супруга, с которым она не виделась почти три недели.
Все трое были так увлечены друг другом, что не услышали прибытие лифта и не заметили застывшую Женю, а она думала о том, что даже не сможет рассказать кому-то об этой комичной сцене. Ведь никто не поверит, что такая анекдотичная ситуация произошла в реальной жизни. Молодая женщина удивилась своим мыслям, похоже, сейчас она узнает что-то очень неприглядное о своём муже, и ей стоит думать об этом, а не о всяких глупостях. Но она не могла ничего поделать со своей реакцией. Конечно, могло произойти всё что угодно, и пока никаких доказательств неверности мужа у неё нет, но игнорировать очевидные вещи, пряча голову в песок, было не в Женином духе. Факты говорили сами за себя: разбитое лицо Андрея, Милана, которая, казалось, стоя в метре от него всем телом тянулась в его сторону, и сжимающий кулаки Стас. Сейчас сосед выглядел старше своих лет, складка между нахмуренными бровями, вместо приветливой улыбки — сжатые губы и поникшие плечи. Евгении даже захотелось приободрить его и поблагодарить. Впервые за долгое время она отвлеклась на что-то, не связанное с болезнью и смертью отца.
— Я не прошу тебя врать, просто молчи. У меня семья. Я допустил ошибку, одну пьяную ошибку, но больше этого никогда не повториться. — нарушил ничего не подозревающий Андрей ход Жениных мыслей обратившись к Стасу.
— Но Андрей, — подала голос Милана. Девица даже протянула в его сторону руки, и это действие почему-то развеселило всё ещё никем не замеченную Евгению. Кажется, она даже прыснула от поднимающего где-то из низа живота приступа смеха и этим привлекла к себе внимание Стаса.
Женя знала, что выглядела паршиво. Она сильно осунулась, её кожа была не просто бледной, а бледно-зеленой. После поезда она не расчесывалась, и всё это в купе с лопнувшим сосудом в правом глазу делало её похожей на зомби.
Глядя только на соседа, Евгения, пригладила рукой волосы. Вспомнив, почему сейчас так выглядит, она снова почувствовала боль от потери папы и злость от того, что не может сейчас позволить себе разреветься. Она не покажет свою слабость. Соболезнования и жалость разные вещи.