— Когда мама сказала про приезд журналистки, — нарушила тишину Эмма, — я решила, что Закари таким интересным образом хочет познакомить нас со своей избранницей. Но теперь понимаю, что это невозможно.
Не поднимая головы от учебника, Сэнди спросил:
— Почему невозможно? По-моему, Габриэлла очень привлекательная девушка и может понравиться любому мужчине. Хотя я уверен, что она здесь именно по той причине, которую нам озвучили. А Закари, если захочет кого-то привести в свой дом, никаких предлогов придумывать не будет.
— Может и привлекательная, если тебе такие нравятся, но Закари любит блондинок.
— Тебе-то откуда знать, каких женщин он любит? — откладывая книгу, насмешливо спросил Сэнди.
— Знаю… — задумчиво протянула Эмма.
— Я бы на твоем месте попридержал язык и поменьше распространялся о его предпочтениях. Это не твоё дело, сестричка, — уже серьезней сказал он.
На его замечание Эмма лишь надменно ответила, что не ему — сопляку, указывать ей, что делать, но библиотеку не покинула, продолжая молча размышлять о каких-то только ей ведомых далях. Сэнди лишь закатил глаза и вернулся к изучению анализа спада на инвестиционном рынке, попутно разбавляя чтиво собственными мыслями и мечтами.
***
Габриэлла вышла из своей спальни, решив немного побродить по поместью. После конной прогулки она чувствовала острую необходимость пройтись по твёрдой земле. Её до сих пор трясло от лёгкой рыси, которую продемонстрировала тонконогая Молли со своим милейшим хозяином.
Пока день еще не начал клониться к закату, она хотела осмотреть особняк снаружи и сделать несколько снимков. С мистером Денвером они, слава богу, пришли к согласию, и Габриэлла уже успела набросать вопросы для сегодняшней беседы и общий список тем, которые хотела бы осветить в своей книге.
Длинный коридор вел её к парадной лестнице нескончаемой чередой похожих, как две капли воды, дверей. В декоративных нишах, оформленных под Средневековье, украшенных искусно расписанными вазами благоухали зимние розы и орхидеи из оранжереи миссис Крэмвелл. И если бы не синяя ваза с узорчатым выпуклым рисунком, то вряд ли бы Габриэлла смогла отыскать свою спальню. Очередной поворот, и она оказалась возле тяжелой резной двери, выбивавшейся из общего ансамбля и цветовой гаммы. Дверь в библиотеку было ни с чем не спутать: тёмный дуб, массивные медные ручки с плетёным орнаментом и вазы в человеческий рост с закрученными в спираль стеблями бамбука. Когда Элизабет показывала библиотеку, Габриэлла заметила внутри на ажурном столике малахитовый телефон, очень похожий на тот, что был в магазине Самюэля Митчелла. Она не смогла сделать ни одной фотографии в его антикварной лавке и проиллюстрировать часть книги, посвящённую его рассказу, было нечем, но сейчас представилась возможность исправить это. Захарии Денверу эти несколько фотографий ничего не будут стоить, а она сможет вложить некую память, хоть какой-то наглядный пример увлечения Самюэля длиною в жизнь.